первого глотка почувствовал тошноту, чай на пустой желудок для меня никогда не был хорошей идеей. Попытался закурить, тоже не пошло, и тогда я понял, что тянуть бесполезно, всё равно мне придется их писать.
Включив радио, я устроился за столом, доставая из шкафа целую кипу незаполненных историй, за окном завораживающе горели огни района, как россыпь самоцветов на черном бархате ювелира, даже сквозь неприятный белый свет в ординаторской я видел это великолепие, по радио передавали какой-то хит-парад, я понял, что заслужил немного удовольствия. Меня ждала еще целая ночь, и неизвестно, чем она будет наполнена – но точно не сном, это я уже успел усвоить за годы работы – так что, надо ловить эти редкие моменты тишины и покоя, использовать время для себя, когда мир бывает так щедр, что дает его тебе. Я встал и открыл окно, это была моя вишенка на торте – ночной весенний воздух, уже начавший освобождаться от вони машин и прочей активности людей. После полуночи он станет таким пьянящим, что я буду вдыхать его до головокружения и никак не смогу надышаться… всё это я уже знал и проживал неоднократно, и в этом тоже видел удовольствие – когда тебя окружает мир, знакомый до мелочей, предсказуемый и понятный, и такой комфортный. Еще одна песня, говорил я себе, завороженно глядя в окно и ловя прохладный ветер, залетающий с улицы, еще одна, а потом – писать.
В интернете я прочитал про прокрастинацию, и тут же нашел все симптомы у себя, как это обычно и бывает, но почему-то она обострялась у меня только в отношении того, что мне делать не хотелось, поэтому я вывел свою теорию: нет никакой прокрастинации, есть то, что нашим душам не по нраву, а наше общество почему-то устроено так, чтобы максимально закабалить и лишить радости человеческое существо. В общем, в этой статье говорилось, что помочь в борьбе с нежеланием делать нелюбимые дела – звучит уже как форма издевательства, да? – помогает награда. Да-да, как для дрессировки животных. Выполнил команду – молодец, вот тебе угощение. Поощряйте себя, призывал автор статьи, такой же садист, сделавший бы карьеру в нацистском концлагере, не хочется убирать квартиру – купите себе пирожное и не позволяйте себе есть его до окончания уборки. Короче, я решил, что узникам общественного концлагеря, каким я чувствовал себя каждый раз, садясь за эту нудную писанину, полагается чем-то себя порадовать, вот я и решил, что как только напишу, хотя бы 5 штук, сварю себе кофе – кофеварка у нас была, даже совсем новенькая, подарок администрации района на прошлогодний день медработника – достану свои съестные припасы, может быть, даже сгоняю в буфет на первом этаже и прикуплю что-нибудь сладкое, выключу свет и буду любоваться огнями и вдыхать свежий, пахнущий новой жизнью ночной ветер…. Я так далеко зашел в своих приятных мечтах, что даже позволил себе надежду на короткий сон на продавленном диване. Юра, в отличие от меня, никаких проблем со ном на работе не испытывал, так что я точно знал, что он меня не потревожит. Если наши дежурства совпадали, и мы были свободны, мы гоняли чаи и спорили или просто болтали о всякой ерунде до полуночи, потом он, как ребенок, начинал зевать и потирать глаза, а где-то в половине первого
