для рабочего кабинета; маленькая, с кроватью и тумбочкой, – для спальни. И это было разумно.
По просторному залу можно было свободно ходить, обдумывая очередные эпизоды и проговаривая вслух диалоги. А в спальне, утомившись после многочасовой литературной работы, без которой невозможна большая книга, естественно, только спать.
Но… работа над романом почему-то не пошла – вместо прозы из-под пера днем и ночью начали выходить одни стихотворения. Диван был очень удобен для работы над стихами. И кабинет с первого же дня превратился в… рабочую спальню.
Я ни разу за целый год не ложился на ночь в маленькой комнате. А тут, сам не знаю почему, однажды в июньскую ночь почему-то решил лечь именно в ней…
Это было время белых ночей. Плотных, как в большой комнате, штор в маленькой не было. Мучаясь с непривычки от света поздним вечером, я долго ворочался, прежде чем наконец уснул.
И проснулся от какого-то странного чувства. В коридоре словно появилось еще одно окно. Придя в себя, я сообразил, что это всего-навсего зеркало, которое отражало падающий из ночного окна северный свет.
Будильник на прикроватной тумбочке показывал два часа. Можно было продолжать спать. Но мне вдруг остро захотелось занавесить зеркало.
А впрочем…
Резонно решив, что раз в доме нет покойника, то, стало быть, и занавешивать зеркало нечего, я только повернулся на другой бок, к настоящему окну. И едва стал засыпать, как в большой комнате раздался страшный грохот. Я так и подскочил на постели.
Мигом перебежав туда, я встал в боксерскую стойку (было дело, занимался немного этим видом спорта в юности) в готовности отстаивать квартиру от вломившихся через балкон грабителей. Только весь вопрос был в том – где они?..
Свет зажигать не было никакой надобности. Я в напряжении прошел по хорошо освещенной комнате. Заглянул за открытые шторы. Внимательно изучил все углы. И то место за стенкой, где мог спрятаться человек. Не забыл посмотреть под диван. Никого… Тогда я прошел на кухню и в ванную комнату – тоже ни души…
«Странно! – недоумевал я. – Откуда же тогда был этот звук? Ведь я точно слышал его!»
Шаг за шагом, пядь за пядью я принялся изучать большую комнату в поисках того места, где что-то могло случиться с таким грохотом. И наконец нашел!
Это был дальний, то есть самый ближний к окну, отсек стенки. Стеклянная дверца в нем была открыта. Я заглянул туда и увидел, что отчего-то сама собой – на ней было не так уж и много всего – рухнула верхняя полка. Все книги, поставленные на нее позже, подались вперед, обнажая ту самую Псалтирь, которую подарил мне директор издательства. Точнее, она просто каким-то образом, словно сама собой, выкатилась перед ними. Хоть бери да начинай читать ее по усопшим!
Но вместо этого, успокоившись, хотя и не понимая, почему не выдержала полка, я вернулся в спальню и уснул.
Однако долго поспать мне опять не удалось. Рано-рано – если бы не белые ночи, то я бы сказал – на рассвете – раздался
