прежнего тела, кстати говоря, отсутствовала, что плохо. Оставалось надеяться, что что-то спустя какое-то, но не очень долгое время что-то проклюнется, а то ведь совсем дурак дураком будет.
Пересилив себя, Алексей снова встал на подрагивающих ногах, и закрыл окно, а также вернул на место столик. Но келья оказалась напрочь выстужена и…
– Слишком свежо…
Это было плохо. Неправильно для тех, кто рано или поздно, и скорее рано, чем поздно, придет его навестить. Вызовет подозрения. Но если с холодом уже ничего не поделать, то вот с задымлением можно было что-то придумать.
Отодрав от края рясы полоску ткани, он, смочив ее в масле, поднес кончик к огоньку и запалил. Ткань занялась огнем. Пришлось спешно тушить и ждать пока тлеет и испускает дым, после чего повторил процедуру несколько раз. Вскоре под потолком снова образовалась дымная туча…
Алексей успел надымить и вернуться на свое место до того, как к нему пришли. Снаружи стукнул засов, и тяжелая дверь отворилась.
Судя по голосам, вошли двое. У одного бас, у второго скорее тенор с козлячьими тонами.
– Проверь…
С Алексея сдернули одеяло и ощупали.
«Пидор поганый!» – мысленно возмутился Алексей, ибо проверили его слишком уж пристально, но не шелохнулся.
– Обмочился только.
Алексея вновь накрыли. Небрежно.
– Ну это ладно… Долей масло и фитиль поправь… а то навоняло, что дышать нечем…
– Да знаю я…
На столик что-то поставили. Причем если судить по звуку, то сразу два предмета.
Некоторое время возились с лампадкой.
– Держи свечку… да выше!
А дальше монах затянул молитву, судя по всему, читая, а не на память, если требовал себе светить огнем свечи.
Алексей подавил в себе желание подсмотреть сквозь чуть приоткрытые веки, ибо их движение могли засечь. Вместо этого он быстро соображал, как поступить.
Дальше притворяться овощем?
А смысл? Тем более пидор этот явно за ним приставлен, банально не выдержит, когда его снова за член да за жопу во время обмывания щупать будут и в ухо даст.
Вскрыться?
Но памяти нет.
«Значит будем отыгрывать амнезию, ничего другого не остается», – принял он решение.
Вскрыться заставил еще и фактор голода. Пока осознавал окружающую реальность этот момент как-то прошел мимо, а вот сейчас живот стало явно подводить.
«Жрать мне если что и дают, то явно только-только чтобы не подох, – понял Алексей. – Вода да хлеб в этой воде размоченный, чтобы не подавился рефлекторно глотая…»
Неясно сколько он… точнее это тело лежало беспамятным, но если и дальше лежать, то силы окончательно на такой кормежке иссякнут. А монахи и так не жируют. В общем тело запускать не стоит.
О том,
