мою работу.
«Кретин», – хотела сказать она, но предательское сердце при звуке её имени застучало так громко, что отвечать расхотелось.
Остаток ночи минул без приключений и без разговоров. А с первыми лучами заката Рид свернул к одинокому постоялому двору. Кажется, они были уже неподалёку от главного тракта.
Рид сдал их лошадей сонному мальчишке-прислужнику и уверенно толкнул дверь. Эрин уже не трудилась выяснять, почему они так открыто входят в заведение у дороги, не стала переживать, что здесь их могут найти гонцы отца. Она вообще больше ничего не спрашивала, полностью доверившись спутнику.
Они прошли по пустому залу, Рид растолкал спящего на стойке хозяина – упитанного усатого мужчину в засаленной рубахе. Последний попробовал возмутиться, но наёмник протянул в ответ монету – всего одну, золотую, но довольно странную. Вместо профиля короля на ней были выгравированы скрещённые кинжалы.
Хозяин тут же подобрался, с заискивающей улыбкой вернул золото и засуетился, попеременно предлагая то зажарить свежего порося, то организовать лучшие комнаты. От еды Рид отказался, взглянув на усталое лицо Эрин, и попросил две раздельные.
Их тут же предоставили – широкая, пахнущая свежим бельём кровать, огромный камин у стены и даже пресловутый балдахин. Кто бы мог подумать, что в таких заведениях он бывает!
Напоследок хозяин прошептал про какую-то «Фирму», которая так щедра и милосердна к нему, но Рид только кивнул в ответ. А потом дверь закрылась у Эрин за спиной, и она осталась одна.
Впервые с выезда из дома её тело не ныло от усталости, поэтому она аккуратно, с неимоверным удовольствием сняла плащ, штаны, рубаху, которые, казалось, прилипли к ней навсегда, и в тонкой сорочке нырнула под перину.
Но сон не приходил. Уже и солнце вовсю пробивалось сквозь ставни, и птицы за окном отзывались многоголосьем, а она по-прежнему лежала и смотрела вверх невидящим взглядом. В душе творился такой бардак, что хотелось встать и пойти наворачивать круги по комнате.
Она сбилась со счёту, сколько «ступеней» уже минула, но цель своего пути вспоминала всё реже. Мир, казавшийся прежде таким простым и многообещающим, поминутно в голове менял краски. И неизменно в нём было лишь одно – смеющееся лицо Рида в тот момент, когда она предположила, что может ему помочь.
А потом в дверь постучали.
С удивлением Эрин обнаружила, что у неё всё же получилось заснуть и сейчас поздний вечер – за ставнями было совсем темно.
Не дождавшись её ответа, в комнату шагнул Рид. Его глаза метнулись к сброшенной на стул одежде, потом к самой Эрин, резко натянувшей одеяло до подбородка. Потом он деликатно отвернулся – кто бы мог подумать!
– Нам пора, – сказал он через плечо. – Полторы ночи до столицы, графиня, ты почти справилась.
Эрин, спешно надевающая штаны в этот момент, неловко запрыгала на одной ноге и чуть не упала. Рид сказал это ровно и даже тепло. Ни ехидства, ни сарказма или насмешки.
– В чём
