алькальдом Сан–Франциско, а заодно по единогласному выбору жителей исполнял обязанности шерифа. Со времен своего армейского прошлого он так и не удосужился обзавестись гражданским гардеробом и потому на нем был армейский мундир со знаками различия. На оружейном ремне болтались две кобуры, а в них утоплена пара кольтов «Walker».
Был он высок и строен, хотя несколько полноват. Глаза серые, с едва заметным синеватым отливом; когда–то прямой нос, безнадежно свернутый в драке на сторону, приобрел изгиб орлиного клюва; подбородок скрывала окладистая черная борода, доходившая до середины груди. К особым его приметам стоило бы отнести неподражаемый командирский голос бывшего кавалериста: такому густому басу позавидовал бы боевой рог викингов. И пожалуй, повстречай Крамер в горах хозяина Кордильер, медведя гризли, мог бы на равных соревноваться с ним в грозности рыка, и неизвестно кто уступил бы дорогу сопернику. Суров был обликом алькальд и шериф Сан–Франциско, и только губы у славного кавалериста были пухлые, чувственные, как у ветреной девицы, и потому он прятал их за пышной грядой усов.
Крамер сурово поджал немужественные губы и решительно зашагал обратно к трупу. Зажав нос рукавом, он приступил к официальному осмотру:
Белый, рост около шести футов, голый. На спине… Так–так… Что у него на спине? Горизонтальные порезы дюйма полтора длиной в количестве двенадцати штук. Любопытно. Шериф подобрал ветку и смахнул хвою со спины покойника. Так и есть, двенадцать. По шесть слева и справа от позвоночника. Под коленными сухожилиями и под ахиллами обеих ног проколы. Похоже, сделаны ножом. На правой ноге убитого следы укусов, койот его грыз, что ли…? Лежит на животе, лица не видно. Ощутив вновь подступившую тошноту, Крамер сделал несколько поспешных шагов в сторону берега, перевел дух и крикнул, обращаясь к помощнику:
– Недели две лежит, как думаешь, Сэм?
Из-за сосны послышалось невнятное урчание.
– Хм… Ладно, отдохни малость. Поговорим с вами, джентльмены!
Трое мужчин, стоявших чуть поодаль, вытянулись и изобразили на лицах внимание. Одинаковые драные штаны, скверной выделки льняные рубахи, грубые сапоги, выгоревшие на солнце шляпы и грязные руки с черной каймой под ногтями делали их похожими на родных братьев, донашивающих одежду друг за другом. В прошлом, видать, фермеры, а ныне – старатели–золотодобытчики. Крамер смерил троицу долгим взглядом и решил, что можно не церемониться:
– Итак, господа! – провозгласил он. – Меня зовут Филипп Крамер, алькальд и глава службы шерифов Эрба Буэна или Сан–Франциско – как вам будет угодно. А за той сосной мечет харчи мой помощник Сэмюель Джонсон. У меня к вам несколько вопросов. Вопрос первый: кто вы и откуда взялись?
Старший из старателей, худой мужчина лет пятидесяти, с висящими брылами, придававшими ему сходство со старым спаниелем – трубно высморкался, поглядел на ладонь и вытер ее о штанину.
– Ведь говорил я… – с досадой буркнул он надтреснутым
