Ни с реки, ни с суши подобраться к линкору было невозможно. Везде охрана и патрули. На берегу забор с колючей проволокой, полицейские дежурят круглосуточно, да ещё новая ведьма у проходных стоит и всех, вплоть до последнего рабочего, «проглядывает». Словно насквозь людей просвечивает своими рыбьими глазами. Великосхимный с братом Вадимом подъезжал к проходным на экипаже, останавливался у одного из домов, где жили рабочие, стоял минуту, более там задерживаться было нельзя, это могло привлечь внимание, но за эту минуту успел рассмотреть в бинокль ведьму, что ошивалась у ворот на верфи с парой своих головорезов. Англичанка пропускала мимо себя людей, словно опытный пастух, выискивая взглядом больных особей.
Рабочие торопятся на работу, проходя мимо неё, ёжатся, как от ледяного ветра, косятся на мерзкую бабу, боятся её. Стараются проскользнуть мимо неё побыстрее. Люди чувствуют пронзительный ведьмин «глаз».
После брат Ярослав поехал вдоль забора верфи, отмечая для себя полицейских, что парами прогуливались по периметру.
– Ишь как гуляют.
– Они тут круглосуточно торчат, – прокомментировал ситуацию брат Тимофей.
На это великосхимный ничего ему не сказал, а лишь заметил:
– Тогда неплохо было бы по реке прогуляться.
– Да, конечно, думаю, брат Аполлинарий уже лодку для тебя приготовил.
И они поехали к пристани. «Князь» сел в лодку, что ждала их уже под парами, и они вдвоём с Квашниным пошли по реке вниз. Пробыли на воде не менее двух часов. И там брат Ярослав ничего хорошего для себя и для дела не узрел. Как и говорил ему инженер на прошлом совещании, подойти к кораблю по реке было практически невозможно. Боны, патрульные боты, пулемёты и прожектора исключали такую возможность.
В общем, возвращались на конспиративную квартиру монахи молча.
– Ну, что притихли? Почему не говорите ничего? – наконец поинтересовался великосхимный.
– Ну, говорить-то особо нечего, – вяло отвечал ему брат Тимофей, так как никто больше говорить не захотел. – Был у нас шанс, так мы его не использовали, теперь англичане укрепились сто крат против прошлого. Уж и не знаю, как теперь подступиться к ним; уверен, что теперь подшипник они повезут на линкор под большой охраной, второй раз украсть его не позволят.
«Князь» ещё раз обвёл своих товарищей взглядом, и увиденное его не порадовало; он вздохнул и произнёс:
– Вижу в вас, братия, большую печаль, а печаль сия – суть уныние! А уныние еси грех, и проистекает он из потери веры. А нам, чернецам, веру терять никак нельзя, ибо кроме неё нет у нас ничего. Так что хватит киснуть. Не сможем сделать дело, так никто нас не упрекнёт, но попытаться мы обязаны. Прочь уныние, давайте ваши мысли: говорите, как нам этот линкор изничтожить?
– Ну, есть тут у меня одна задумка, – начал инженер.
– Отлично, говори, брат Аполлинарий.
– Нельзя подойти к утюгу ни с суши, ни с воды, так давайте попробуем с воздуха!
– С воздуха? –
