тебя у меня ничего не получится.
Но Джем не сдавался:
– Вы даже не знаете, с чего начать поиски. В соборе Святого Павла вы с ним теперь не встретитесь.
– Я его обязательно найду. Может быть, он на Боу-лейн.
– От Боу-лейн ничего не осталось.
Кэт понадобилось некоторое время, чтобы уложить в голове эту мысль: дома, где она выросла, больше нет.
– Значит, он где-то поблизости.
– Ваш отец может быть где угодно, госпожа. Конечно, если он жив.
– Ну разумеется, жив. – Кэт едва не испепелила Джема взглядом. – Ты можешь передать ему весточку?
– Нет. Он всегда первым передает весточку мне. Так надежней.
– Каким образом?
Джем встал поудобнее, чтобы перенести вес с хромой ноги.
– Мне не велено вам рассказывать.
Кэт состроила гримасу:
– Отец не видел меня шесть лет. Он забывает, что я уже не дитя. Ты, кстати, тоже, хотя тебе оправдаться нечем.
Джем долго глядел на нее.
– Есть один человек, – наконец проговорил он. – Иногда он приносит мне письмо, а бывает, просто записку. А я передаю свои письма и записки через него. Вчера этот человек сказал мне, что вы должны прийти в собор и ваш отец подойдет к вам в проходе Святого Павла.
– Кто этот человек? Где его искать?
– Не знаю, госпожа.
Кэт рассердилась:
– Ну должен же ты хоть что-нибудь знать!
Джем ответил не сразу, но затем медленно произнес:
– Он живет где-то возле Курситор-стрит. Кажется, он портной. В прежние времена я его иногда встречал.
– Значит, я отправлюсь туда и найду его. Если отец не у него, возможно, этот человек знает, где он.
– Я вас не пущу, – возразил Джем. – Не позволю вам глупости делать. Давайте я поищу вашего батюшку. Или еще лучше: наберитесь терпения, и он сам объявится.
– Нет, я пойду. А ты должен мне помочь.
Джем покачал головой:
– Опасность слишком велика. Если узнают, что ваш отец в Лондоне, его будут судить за измену. А вместе с ним всех, кто его укрывал.
Кэт вскинула руку, собираясь отвесить Джему пощечину, но потом медленно опустила ее.
– Ну что ты упрямишься, старик? Достаточно одного моего слова – и тебя вышвырнут на улицу.
– Раз так, скажите это слово.
Наконец длинный вечер подошел к концу.
Дядя Олдерли и кузен Эдвард побывали в Сити, а потом отправились дальше на запад, в сам Уайтхолл. За ужином только и разговоров было о том, что они видели. Пожар утрачивал свою силу, но Сити по-прежнему в огне, и все боятся, что пламя доберется до большого порохового погреба в Тауэре, особенно если ветер опять переменится. Великий исход из Сити продолжается. Сбежали семьдесят-восемьдесят тысяч человек, не меньше. Все они хлынули в уцелевшие предместья, в Хаундсдич и Чартерхаус, в Западный Смитфилд и Кларкенуэлл и даже в Хаттон-Гарден, где они обосновались прямо у стен Барнабас-плейс.
