– это ж, блин… – Он напряг память. – Это ж Взлётка вообще.
Фиолетовые глаза высасывали душу своей жутковатой надеждой. Миша опять вздохнул:
– Как тебя зовут-то?
Она захлопала глазами.
– Ну… Миша. – Он ткнул пальцем себя в грудь. – Дима. – Махнул рукой в сторону Взлётки. – А ты? – Он невежливо указал пальцем на девушку.
Она произнесла в ответ что-то, что повторить Миша бы не осмелился. Вроде короткое слово, а столько в нём звуков загадочно переплелось. Она повторила ещё, ещё раз. Наконец, Миша выловил нечто смутно подобное знакомому имени и спросил, будто разрешения:
– Настя?
Почему-то она помрачнела. Почему-то стиснула зубы. Но всё же кивнула:
– Нас-тиа… Так.
– Ладно, Настя. Помогу в обмен на парное селфи. Но у меня к тебе два риторических вопроса: у тебя деньги на автобус есть? И ещё: тебя в автобус-то пустят в таком виде?
***
Идти с «Настей» по улице оказалось… занятно. Миша никогда не считал себя таким уж чутким парнем, но не почувствовать напряжение загадочной девушки было просто невозможно. Как будто рядом с высоковольтной линией идёшь, того гляди волосы на голове зашевелятся.
От людей она не шарахалась, наоборот, это они её обходили. Всё-таки прикид был тот ещё. Какие-то штаны, в которых она, видать, по болотам неделю ползала, сверху не то рубаха, не то кофта, остатки куртки, всё это рваное, грязное. Ну и меч за спиной, конечно, тоже, н-да… Благо хоть полицейских на пути не случилось.
Реакцию на себя Настя прекрасно считывала и вскоре остановилась, покачала головой, что-то произнесла, проведя руками вдоль своей миниатюрной фигуры. Мол, ты посмотри, на что я похожа.
– Вижу, ага, – кивнул Миша. – Ну а что поделать? Я б тебя домой привёл, хоть помыться, что ли. Но там мамка… Не поймёт, в общем. Давай минералки возьму.
Он взял в павильоне большую бутылку минеральной воды, упаковку влажных салфеток, увёл Настю за тот же павильон и, слегка скрутив пробку, нажал на бутылку. Полилась тонкая струйка. Насте не потребовалось объяснять, что имеется в виду. Она наклонилась, быстро и ловко вымыла руки, потом – лицо, волосы, шею. Миша даже представить не мог, что таким ничтожным количеством холодной воды можно отмыть столько всего. А Настя сбросила свою истерзанную куртку, отобрала у Миши бутылку и устроила себе настоящий душ.
– Если ты ещё и разденешься, я буду согласен считать этот день лучшим в своей жизни, – сказал Миша, заворожённо глядя, как рубашка облегает безупречно очерченную грудь; никаких дополнительных преград между грудью и рубашкой, похоже, не существовало. – Да, теперь ты вообще внимания не привлекаешь, так держать. Настя-невидимка, ага.
Покончив с омовением, Настя допила остатки воды и вручила Мише пустую бутылку. На, мол, утилизируй, тыжмужчина. Потом использовала все салфетки. Окинув её скептическим взглядом, Миша признал, что теперь она и вправду не выглядит рухнувшим
