хороводы, костры… Молодежь – сил-то много! Ночевали здесь же, в шалашах. Бывало, что и да – дети потом у незамужних девок рождались. Однако в том позора не видели, наоборот, раз родила – значит, справная девка, можно смело замуж брать. А вот если не дает Бог (или боги, тут уж кому как) ребеночка – кому такая нужна? Вот и сиди век старой девой, в полном презрении, ходи в девичьем до самой смерти, никому не нужная вековуха. Такие уж времена. К тому же еще – и двоеверие, Христос Христом, но и старых богов не забывали. А как тут же Макошь – мать сыру землю – ублажить? Совокуплениями, чтоб плодородной была земля, чтоб много чего рождалось…
Помешивая варившуюся в котелке уху, о том и толковал сейчас Котков Микитка. С важностью толковал, как и положено старшому.
– А вот ежели б не озимые, так и голодали б сейчас! – хитро прищурившись, перебил Микитку Колыша Хвосток. – Хоть сколько бы по весне парни с девками на межах любились. А озимые поля кто придумал? Михайл а-сотник!
– То до Михайлы еще давние ромеи ведали, – пригладив вихры, все с той же важностью заметил Микита.
– Но у нас-то сотник все предложил! Ну, в Ратном… – Колыша не отставал. – А как не хотели все? Помните? Как ругались: наши предки так не делали и нам не нать!
– А ты откуда помнишь-то? Вот как счас дам! – старшой замахнулся ложкой.
– В школе говорили! – резко парировал Хвосток. – Наставники врать не станут! А вы в школу зря не ходите. Так неучами и будете, и в Младшую стражу вас не возьмут!
– Ой, а тебя, можно подумать, возьмут!
Микитка все же изловчился, треснул Колыпу ложкой в лоб, хорошо так треснул, со звоном! Однако Хвосток терпеть не стал, немедля же бросился на обидчика с кулаками. Едва не сбив котелок, оба упали в траву, покатились… на радость проснувшейся собачонке – Ревке – рыжему, с подпалинами, молодому псу, почти что щенку еще. Ох, тому-то и впрямь – в радость! Запрыгал, залаял, закрутил хвостом! Остальные же бросились разнимать драчунов.
– А ну-ка, хватит вам! Окститесь!
– Вот я вас счас – водицей!
– Хватит, кому сказано? А про тебя, Хвосток, все наставнику Филимону расскажем!
– Ой! Ухо, ухо… Пусти-и-и…
– А не будешь больше на людей бросаться почем зря?
– Пусти-и-и… больно…
Угомонились драчуны. Верней – растащили. Легота, дядьки Федота Лющика сын – один из тех, кто разнимал, – отвязал от пояса ложку, уху попробовал… улыбнулся:
– А готова ушица-то! Хвосток! Ты зачем к визиге ерша бросил?
– Так это… для навара, – озадаченно заморгал драчун.
Легота рассмеялся:
– Вот ведь дурень! Уха-то – визижья, зачем там ерш? Однако снидать давайте-ка…
– Ага, ага, – вспомнил про свое старшинство Микитка Котков, Кота Твердиславова, со славой погибшего в битве с ляхами, сынишка. – Садимся! Легота, Хвосток! Котел снимайте… Да осторожней вы!
– Уммм!
Вкусная ушица вышла, наваристая, да с кореньями – котелок
