style="font-size:15px;"> «Всю неделю я плакала. Работа немного отвлекала, но даже коллеги заметили, что я не в себе. Стала рассеянной, дома иногда забывала, за чем иду. Например, подумала, что нужно поставить чайник на плиту. Прихожу на кухню и не могу сообразить, что мне нужно. Плакала, когда слушала музыку. Я неплохо знаю английский, и смысл песней на этом языке могу понять. Специально не слушала русскую попсу. Из-за слов. Мне нравилось просто слушать музыку, понимать, о чем песня и трактовать текст на свой манер. Разумеется, все, что мне нравилось, было о нем. И даже имя Александр стало для меня символом всего самого прекрасного, самого желанного. Я поняла, что серьезно влюбилась. Нет, не может он меня предать! Потому что так, как я, его никто не сможет полюбить.
К концу недели я немного пришла в себя и почувствовала, что протез натер десну. Нужна была коррекция. Я позвонила Александру. Он вежливо ответил на звонок и назначил время. Я была на седьмом небе от счастья. Я опять его увижу! И на этот раз все будет иначе. Я больше не сделаю такой ошибки. Это непростительно так пялиться на то, что он оберегает от посторонних взглядов. Я ведь тоже не люблю, когда меня слишком пристально разглядывают. В конце концов, это неприлично.
В назначенный день я пришла в клинику, заглянула в кабинет к Александру, поздоровалась кивком и вернулась в холл. Это были давно оговоренные действия. Александр всегда просил прийти и показаться ему, чтобы он знал, кого, когда пригласить. На этот раз в холле было много народу. Я села в кресло рядом с дамой, которая показалась мне знакомой, и стала пристально смотреть ей в лицо.
Боже мой! Да ведь это же Кристина! Я с ней некоторое время вместе работала!
– Крис, – сказала я негромко, с улыбкой глядя ей в лицо. Она повернулась ко мне и некоторое время присматривалась. Потом ее лицо озарила улыбка и она спросила:
– Алина? Ты?
Я кивнула в ответ.
– Сколько лет, сколько зим!
Мы разговорились. Вспомнили общих знакомых, поговорили об Александре, о съемных протезах, – в общем, обо всем на свете.
– Александр просто чудо, ты не находишь? – спросила она, доставая из сумочки платочек. – У него дочка недавно устроилась в церковь, – она расправила платочек и вытерла уголок глаза, – она у него поет.
Я не стала спрашивать, сколько лет его дочке. Но раз она сумела самостоятельно устроиться в церковь певчей, значит ей не меньше двадцати. Или больше? Слишком молодых туда не берут. Тем более тех, кто устраивается самостоятельно. И, если Александр женился, как все, в двадцать пять, то ему сейчас уже под пятьдесят. Я задумалась. Дальнейшую болтовню Кристины я уже слушала вполуха, занятая своими мыслями. Как он хорошо выглядит. Даже не подумаешь, что он в таком возрасте. Очень хорошо сохранился. И молодые девицы около него крутятся. Может Крис что-то напутала?
Конец
