каждая заклёпка на доспехах и складочка на плаще, руны на лезвии меча…
А вот щит был просто чёрным. Художник пустил по краю кайму с узором и попытался изменить форму, но очертания эмблемы отряда «Чёрных рыцарей» всё ещё оставались узнаваемыми. После громкой истории с разгромом якобы опасной банды татуировка на левой руке стала приметой, привлекающей ненужное внимание, и начальство официально её запретило, но на документах и печатях щит остался. А кое-кто делал татуировку вопреки приказу, разве что выбирали для этого малозаметные места, и сам Ник носил чёрный щит на груди, под сердцем.
Ветеран? Отступник? Или простое совпадение?
Сохранять бесстрастное выражение на лице он умел отлично, но бармен заметил интерес.
– Любуетесь?
Взгляды скрестились, словно клинки, но тут Льюис беззаботно рассмеялся.
– Расслабьтесь, парни. Джимми, позволь представить – Ник Джонс, командир следственной группы «Чёрных рыцарей». Да-да, тех самых. Ник, это Джеймс Даррел, мой племянник. Он мог бы стать твоим коллегой, но увы, не сложилось. Впрочем, он и так отлично находит приключения на свою голову. Ты же читал материалы Орденского дела?
Ник молча кивнул, ругая себя за несообразительность. В материалах действительно упоминался Даррел-младший – все его показания следователь изучил, зацепок по поводу Белла в них не было. Но ведь зачем-то Льюис привёл их в бар – не котиком же любоваться!
Дядюшка с племянником тем временем обменялись ещё парой фраз – Льюис поинтересовался, будут ли сегодня некие «юные джентльмены» и, услышав утвердительный ответ, с довольным видом уткнулся в свою кружку. Бармен вернулся за стойку, но следователям пришлось ждать ещё не меньше получаса, прежде чем посиделки себя оправдали.
Двое юношей, ведущих какой-то спор на повышенных тонах, вошли в бар. Присмотревшись, Ник определил, что старший, пожалуй, был его ровесником, хотя изящное сложение, гладко выбритое лицо и тёмные локоны до плеч делали его моложе – этакий юный поэт с пылким взором. Его спутник, русоволосый и вихрастый, почти не уступал ему в росте, но выглядел младше вдвое. При их появлении Льюис подобрался и стал похож на кота, наблюдающего за мышью, но, поймав взгляд Ника, лишь приложил палец к губам.
Посетители между тем дошли до стойки. Младший из пары немедленно сгрёб жалобно мяукнувшего кота в охапку и переключился на нового слушателя:
– Джеймс, скажи ему! Это не по-братски, и вообще нечестно!
Бармен заинтересованно изогнул левую бровь, второй посетитель еле заметно вздохнул.
– Тебе не стоит говорить так громко, Уилл.
– Ха! – названный Уиллом непокорно тряхнул головой, но голос слегка понизил. – Джеймс меня точно не выдаст, в отличие от некоторых! Нет, ты знаешь, что он сделал? Поставил мне двойку! За сочинение! По Шекспиру! Родному брату, представляешь?
«Поэт» пожал плечами и изящным жестом убрал от лица волосы.
– Могу
