ограждает нас от ярости народной».[15]
Надо признать, что личностные обвинения «веховцев» по адресу русских интеллигентов в догматизме, в преувеличении «социального» над «индивидуальным» – во многом справедливы. Русский интеллигент, зависший между низовым народным слоем и властью, – был своеобразным социальным камертоном неблагополучия дореволюционной России. Он был способен своё ощущение неблагополучия формулировать и доносить до тех, кто хочет слышать правду о состоянии общества и государства. Но этот голос скорее был слышен «верхами», нежели «низами». Роль интеллигенции в революционизации «низов» – сильно преувеличена. Это такой интеллигентский миф о себе самом, о своей способности сокрушительно влиять на социальные процессы. Настоящими причинами крестьянских движений были реальные настроения низовых народных масс, сформированные у них непосредственным социальным опытом.
В 1917 году сходятся два социально-психологических процесса.
Налицо был кризис «верхов». Ветшала система управления, построенная по принципу отсутствия обратной связи, когда огромной страной управляет узкий слой бюрократов, зачастую уже не совсем уверенных в своём праве управлять.
О «коллективном бессознательном» имущих сословий свидетельствует такое показательное явление, как помощь русских капиталистов революционерам. Фабрикант Морозов и другие помогают социал-демократам крупными денежными суммами. Максим Горький и многие деятели культуры – фактические агенты революционных организаций по сбору средств. Вообще, хороший тон образованного человека – презрение к власти, поддержка любых форм протеста. Эти настроение нарастают в русском обществе в течение многих десятилетий и достигают своего апогея в революцию.
В поэме Владимира Маяковского «Хорошо» описана встреча автора с Александром Блоком осенью 1917 года возле Зимнего дворца:
Я узнал, удивился, сказал:
«Здравствуйте, Александр Блок.
Лафа футуристам, фрак старья
разлазится каждым швом».
Блок посмотрел —
костры горят – «Очень хорошо».
Кругом тонула Россия Блока…
Незнакомки, дымки севера
шли на дно, как идут обломки
и жестянки консервов.
Сам Блок всю предреволюционную эпоху писал поэму «Возмездие»:
И отвращение от жизни,
И к ней безумная любовь,
И страсть и ненависть к отчизне…
И чёрная, земная кровь
Сулит нам, раздувая вены,
Все разрушая рубежи,
Неслыханные перемены,
Невиданные мятежи…
Чувство исторической вины и неотвратимость возмездия – ощущения, которые явно или подспудно владело
Вехи. Из глубины. М.: Правда, 1991. С. 90.
