жинсы моего друга – я старалась по-максимуму быть похожей на парня.
Перестаралась.
В мини-юбке, уверена, прошла бы быстрее. Некоторых девушек даже в очереди не заставляли стоять, так пропускали, но на каблуках на ринг точно не выйти. А я сюда пришла именно из-за этого.
Немало известный клуб «Чёрная коронация» в определённых кругах – один из самых лучших, где устраивают бои «без правил». В кавычках, потому что правила здесь всё же есть, и они настолько хороши, что это, пожалуй, единственное место, которое может мне подойти.
Девушек на ринг не берут, но я слышала, исключения бывали, а победительницы получали такой гонорар за бой, что мне и не снилось.
Пара-тройка раундов – и я смогу решить половину своих проблем, поэтому так просто сдаваться не собираюсь.
– Мне есть восемнадцать, – стою на своём, а вот по голосу прозвучавшему дашь не больше двенадцати.
А если учесть, что пытаюсь выставить себя парнем?
Черт… ужаснейшая идея с переодеванием.
О чем только думала, непонятно!
Видела же, какие сюда заявляются посетители, простым смертным вход однозначно закрыт.
И громила не заставляет ждать подтверждения, вновь усмехается, качая головой.
– Поди ещё и паспорт собой есть? – насмешка, дураку будет понятно.
Но паспорт у меня и правда с собой. Вот только на Савушкину Элеонору, а не на какого-нибудь там Эдуарда…
Стою и пялюсь на потешающегося надо мной в открытую охранника, понятия не имея, что на это ответить. А тут он еще и наконец всматривается в лицо, взгляд внимательно щурит.
Секунда – и никакого больше притворства.
Охранник руку протягивает и так юрко с меня кепку снимает, что мои тёмные волосы, старательно спрятанные под ней и капюшоном, мгновенно же рассыпаются по плечам.
За спиной слышится сразу несколько различных реакций: кто охает, кто смеётся. Громила надо мной тоже. Головой снова качает.
– Даже знать не хочу, для чего тебе это… – приглядывается совершенно иначе, более ощутимым взглядом, будто оценивает, и даже голос смягчает, когда продолжает: – красавица, но сегодня точно не твой день. – А потом взглядом уже по фигуре, словно вместо глаз сканер, от него некомфортно становится, потому что и так понятно, что теперь он высматривает за одеждой. Его рука по бёдрам моим проходится, лишь слегка задевает ребром, но точно током бьёт, что шарахаюсь и испуганно таращу глаза. Сердце ухает, оцепенение и поднимающийся по коже жар от вспыхнувших гремучих эмоций: – Не ниже, и будь уверена, в следующий раз пропущу.
Снова усмехается и подмигивает, а я с опозданием понимаю, что он длину юбки имеет в виду.
– Всё, давай, красавица, не занимай очередь, – кепку вкладывает в непослушные руки, и вроде по-доброму со мной, но внутри всё равно разбухает обида.
Едкая такая, что аж глаза обжигает влагой. Щеки горят, чувствую, жаром колючим ползут по коже эмоции. И пульс в ушах бухает, что собраться сразу не получается. Ещё и ком к горлу злосчастный… Не сглотнуть.
Мне нужны эти деньги. Очень нужны
Сегодня.
И этот клуб моя единственная надежда дать себе хоть небольшую отсрочку.
Была. Была эта надежда.
Меня уже кто-то пихает плечом, протискиваются две девушки. Одна из них косо поглядывает, свысока, пока потихоньку назад спиной отступаю, а потом с гордым выражением к охраннику поворачивается, чтобы услышать:
– Не сегодня, – и дальше взгляд поверх всех переводит.
Выражения лица – камень. Никаких ухмылок, насмешек, просто стоит. Вторая из них возмущается:
– Но уже пропускали, в прошлый…
– На сегодня достаточно.
Дальше не слышу, безразлично становится, у меня до сих пор шум в ушах и пространство серовато-перламутровой призмой вокруг видится.
Отхожу вроде на расстояние, а особо даже не понимаю, в каком месте стою. По сторонам озираюсь.
Делать ведь что-то надо. Собраться, придумать…
Голова… божечки…
Никогда так ещё пульс не тарабанил.
«Может, тебе мотивации побольше надо?»
«Сколько там твой сестренке?..»
Чуть больше года. Ей всего чуть больше года, а она уже никому не нужна, кроме меня. Матери…
Боже, даже называть её так не хочется.
Тамара Львовна. Томаня, как зовёт её отчим, когда настроение
