визг тормозов и связь оборвалась на короткие гудки.
– Мама? – удивленно посмотрела я на трубку, которая все еще пищала в моих руках, а затем наступила тишина, – Мама?! – чувствую, что у меня сейчас остановится сердце. Схватила телефон и стала набирать маму, но «Абонент временно недоступен»
– Мама!!!! – заорала на весь дом, срывая голос и раздирая себе губы, – Мама!
Глава 11. Как жить дальше?
Не знаю, как я прожила следующие дни. Они просто выпали из моей памяти и, наверное, только это спасло меня от сумасшествия. Я помню, что выбежала из дома в тапочках и пижаме, что-то кричала единственному оставшемуся охраннику. Потом мы ехали на бывшую папину работу. Не доезжая до Делового центра, встали в пробку, впереди была авария. Я словно чувствовала, что мама там и мне нужно бежать туда. Чуть ли не на ходу выпрыгнула из машины и понеслась по МКАДу, не обращая внимания на сигналы машин, что проносились мимо.
Я ее нашла, почти сразу. Мама лежала на асфальте, ноги неестественно вывернуты. Первое, что заметила это одну туфельку на ее ноге, любимые лабутены из бежевой кожи. Подлетела к ней, схватила на руки, начала трясти, что-то завывая. Мамина голова болталась из стороны в сторону. В уголках рта запеклась кровь, а волосы словно превратились у виска в одну грязную массу.
– Да она выскочила на дорогу! – что-то кричал водитель большой фуры, – Я даже среагировать не успел. Пьяная что ли, шла, даже не смотрела куда.
Я прижимала маму крепко к себе, рыдая и захлебываясь слезами, пока не наступил провал в сознании, причем полный.
Дни слились в один, превращаясь в сплошной день. Я не замечала, что наступила ночь или в окно светило утреннее солнце. Не замечала ничего. Лишь один раз до меня долетели обрывки каких-то разговоров:
– Мы не можем больше держать ее на лекарствах, в ее положении это категорически запрещено! – голоса шли из коридора. Дверь в мою спальню была открыта.
– Какое положение? – голос Сергея Валентиновича или мне показалось?
Дальше снова пустота, ни одной мысли в голове, ничего.
В день похорон, что-то начала чувствовать, когда в комнату вошла незнакомая женщина и предложила мне на выбор одно из двух черных нарядов.
– Уже? – зачем-то спросила я, и она кивнула, прикрыв ладонью рот и едва сдерживая рыдания.
Я спокойно встала и прошла в ванную, задержав короткий взгляд на зеркале, и тут же отпрянула от него. Страшная, щеки ввалились, вокруг глаз черные тени, скулы выделялись на бледном лице. Волосы спутались и лежали одной нечесаной копной. Взяла с полки ножницы и, оттягивая светло-каштановую прядь, срезала ее почти у самой головы. Смотрела, как в раковину падают мои некогда густые и красивые волосы, пока не срезала все, превратив себя в еще более уродское создание.
Горничная вошла и охнула, оглядывая ванную, а я молча прошла мимо нее. Взяла первое попавшееся платье и натянула на себя, затем чулки, туфли на низком каблуке и повернулась к застывшей у двери в ванную женщине.
– Куда идти?
– Платок,
