всё приготовила, – ответила жена и обиженно продолжила: – У меня сил нет, нога – как бочка, уйду скоро к Маре, а ты всё на меня кричишь!
– Если ещё жива, то и завтра проснёшься, – ответил мужчина, – мне так старухи сказали. У тебя, видимо, противоядие в крови, такое бывает.
Милиса слушала его слова с надеждой. Она и сама думала, что раз ей не становится хуже, то, может, она и поправится вскоре. А ещё она не могла забыть глаза змеи, смотрящие на неё, и пригрезившиеся слова: «Родня моя».
– Если Тимира – моя дальняя родственница, то у меня, скорее всего, защита от укусов змеи, их семью яд не брал, – бормотала она себе под нос.
Так и случилось: через несколько дней чернота и отёк ноги начали спадать, женщина смогла передвигаться по дому, опираясь на костыль.
Пока она болела, детьми и хозяйством занималась Васса, которая стала чувствовать какую-то новую опасность, исходящую от невестки. Она не могла объяснить, в чём она заключается, но дышать дома становилось всё труднее. До свадебного дня оставалась половина Луны. Невеста мечтала, чтобы время шло быстрее, а оно тянулось очень медленно.
Боремир всё больше пропадал в их новом доме, готовя помещение и запасы для встречи знатных гостей. Но даже приезд княжеской семьи уже не радовал Вассу. Ей было тревожно.
А вот Милиса, оправившись, захотела проверить, на что способна. Как только она смогла нормально передвигаться, решила вновь сходить в заброшенный дом. Уж очень её прялка влекла. Даже по ночам снилась, вместе со змеёй, что вокруг обвивалась.
Выбрав время, когда её никто не увидит, она снова направилась в жилище Тимиры. В этот раз идти было не страшно. Наоборот, ноги сами несли её, будто в родной дом. Пройдя по уже примятой траве двора, женщина зашла внутрь.
Зияющая в полу дыра была пуста. А пришедшей так хотелось увидеть змей и проверить, сможет ли она управлять ими. Она их больше не боялась.
– Пережила один укус, значит, переживу и другой, – размышляла она, – да и не будут они меня кусать, я теперь своя.
Это сладкое слово «своя» растекалось по её жилам. В семье мужа она всегда чувствовала себя чужой, хотя свекровь привечала её, в отличие от первой невестки.
Аккуратно подойдя к прялке, которая по-прежнему лежала на полу, Милиса наклонилась и подняла её. Неподалёку нашла укатившееся веретено. Покрутила в руках. Дерево было сырым и плохо вращалось, но оторваться от него женщина не могла. Оно так и липло к её рукам, заставляя смотреть и раскручивать по оси.
Услышав за спиной шорох, Милиса обернулась. Сзади была змея, та самая, что укусила её. Женщина на мгновение обмерла, но страх быстро прошёл. Она не почувствовала угрозы.
– Возьми прялку и веретено к себе в дом, – прошелестел в её голове старческий голос, – спряди из шерсти верёвочку да Вассе на запястье повяжи. Скажи, на счастье.
– Не возьмёт она, – покачала головой Милиса.
– Возьмёт, побоится обидеть, – был ответ, – обычай у нас есть: отпуская невестку из дома, свекровь даёт ей с собой подарок,
