и уловил бы, но у него заиграл телефон. Стриж прислушалась.
– Ты поставил для звонка саундтрек к «Трупу невесты»? – недоверчиво спросила она.
Макар жестами просигнализировал, что он, во-первых, не понимает, о чем речь, во-вторых, так само получилось, а в-третьих, вынужден срочно уйти для серьезного разговора.
И ушел, подлец.
Оставшись наедине с Сашей, Кристина поскучнела.
– Помочь там надо, – неопределенно махнула она рукой. – Вам-то хорошо, вы тут развлекаетесь…
И загарцевала в сторону дома.
Саша швырнула ей вслед обглоданную куриную ногу, а потом догнала бесстыжую лахудру и сломала стул об ее загривок четыре раза.
Конечно, нет. Саша вздохнула и пошла в глубь сада.
За корявыми яблонями и вишнями темнели какие-то технические постройки – кажется, погребица и сарай. Вдалеке шумел сосновый бор. Оттуда насмешливо куковала кукушка.
«Почему хороший и плохой человек всегда легче договорятся, чем два хороших, но не похожих друг на друга? Взять маму жениха: приятная ведь женщина. Болтливая, но при том собранная. Странное сочетание».
Саша остановилась и задумалась. Не бывает такого, решила она. Или болтливая, или собранная. Где-то Нина Сысоева притворяется.
«Ну и пусть. Она пока не сделала Галке ничего, за что ее стоило бы ненавидеть. И неприязнь ее оправдана. Если смотреть на Исаеву не моими глазами, а с чужой колокольни, что в ней хорошего?»
С другой стороны, подумала Саша, если на кого угодно посмотреть с чужой колокольни, ничего хорошего в нем не обнаружится. С колокольни сверху все как маленькие противные червячки. Ты сначала слезь с нее, встань рядышком на травке, вглядись как следует, а потом уже суди.
«И Галка ничем от Сысоевой не отличается. Тоже забралась на башню и рассыпает оттуда листочки с диагнозами».
Саше представилась необъятная равнина, на которой в отдалении друг от друга торчат, как поганки, белые колокольни. С одних звонят, с других плюют, с третьих машут флагом. И все друг друга не понимают и понимать не хотят.
Где же Исаева?
«Надо ее успокоить. Она, бедная, и про пиявку московскую выслушала, и про старородящую. Словечко-то какое, бр-р-р! Словно про ящерицу говорят, а не про женщину. И еще эта Кристина…»
Саша не заметила, как прошла сад насквозь и оказалась в редком лесу. Сосны здесь подступали совсем близко. Кое-где между двух деревьев был натянут гамак, в другом месте с толстой ветки свисали детские качели. Поляна напоминала то ли заброшенную стройплощадку, то ли гигантскую коробку со старыми игрушками. Вокруг валялись кубики, обрывки веревок, какие-то чурбачки.
Под ноги попалась ржавая проволока, притаившаяся, как змея в траве, и Саша едва не упала.
«Кристина, Кристина… – размышляла Саша. – Что бы такое убедительное сказать, чтобы Галка поняла, что не нужно волноваться на ее счет?»
Самое печальное –
