я перед ними лисой крутилась?
Печально посмотрела на становящееся все меньше и меньше возвышение, на котором рос цветущий гриб. Там, неподалеку, осталась лежать в траве моя палка. Потом за ней вернуться что ли? Или проще новую найти?
Слова Вольги встревожили. Мы с голубоглазым молодцем всего ничего знакомы. Разве можно меня, почти незнакомку, сравнивать с драгоценными камнями, например? Хорошо «поют», да не верится. Ой и попортят они девок наших. Ох и намучается потом староста.
Разговор сошел на нет, и до моей избушки мы дошли молча. Я пыталась молча дать понять Белозору, чтобы он отпустил меня. Дернула ногой, недовольно сопела, смотрела грозно. Мужчина либо на самом деле ничего не замечал, либо делал вид. Я склонялась ко второму предположению.
Войдя в дом, не сговариваясь, разулись у входа и направились к накрытому столу. Еда за время моего отсутствия остыла и пришлось затапливать печь. Жаль, она у меня не волшебная была. Поговаривали, что в избушке Яги Ульяны печка сама протапливалась. Слухам нельзя слепо верить. Если бы я сама могла там очутиться и своими глазами посмотреть…
К слову о глазах. Богатыри провожали чугунок с кашей такими голодными взглядами, что сразу становилось ясно – проголодались. Это в свою очередь означало, что завтра, вероятнее всего, опять придется готовить.
В еде богатыри были неприхотливы. Глубокие тарелки с кашей умяли за считанные минуты. Я еще и половину у себя не съела, хотя мою посудину тарелкой назвать можно было отдаленно, а они уже тянулись руками к разносолам.
– Ну, девица, накормила, – Вольга приложил руку к груди со стороны сердца и коротко поклонился, вставая из-за стола. – Теперь мы за собой уберем и, если тебе сегодня ничего от нас ненужно, спать отправимся.
Я сидела за столом и хлопала глазами. Сказать что-нибудь вразумительное не получалось. Где это Гвидон Салтанович таких воспитанных витязей нашел? Или остальные собрали в себе самое худшее? А что, если эти двое притворяются? Я потеряю бдительность и… А что «и» думать не хотелось.
– Не нападут ли на вас, пока вы на сеновале ночевать будете? – задала тревожащий меня в последнее время вопрос.
– Чутко спим, – ответил тревожащий мою душу богатырь, тоже вставая со скамьи. – Накормила ты на знатно, тут не поспорю. Но если снова следить за нами удумаешь, проблем на себя накликать можешь.
– То есть? – И я решила с места встать. Ой, чую, договоримся сейчас.
– То и есть, – губы витязя медленно стали растягиваться в улыбке. – Макушку твою светлую в окне только староста Остап не видел с женой. Так что, прости, Любава, представляться не будем. Наши имена ты уже знаешь.
Вот значит, как… Они видели меня, когда я к дому главы нашего подкралась. Досадно, но ничего плохого я не сделала.
– Спокойной ночи, – проворчала, складывая руки под грудью. Невольно бросила взор на сарафан. Измятый, порвать у колена умудрилась и пятна грязи по краю вышивки
