style="font-size:15px;"> Все сердит без того сердитую княжну.
Она всегда в хандре, когда не при гостях,
Всегда с домашними и ссорится, и спорит;
С гостями ж, при чужих, приветно сыплет фразы
Присутствующим, – но… отсутствующим горе
За то!.. С завистливой досадою на женщин,
С насмешкой горькою на молодых людей,
С жеманной колкостью на всех она взирает,
И всем старается вредить. Но как искусно
И как хитро!.. Она всегда начнет хвалою, -
Чтобы злословием окончить невзначай!
Смешную сторону во всем она лишь видит, -
Прекрасного – нигде, ни в чем! Она не верит
Ни правде, – ни добру, – особенно ж, ни сердцу
И жизни внутренней его!.. Она смеется
Над всем, что не дано, что недоступно ей,
И отрицанием холодным пепелит
Все, что ни есть в других высокого, святого,
Что душу радует, что возвышает мысль.
В вселенной ей одна знакома только проза, -
Она поэзии не может понимать!..
При ней, – поверите ль? – мне холодно, мне больно;
При ней я чувствую какой-то чудный страх,
Как будто бы при злом, враждебном духе,
При мертвом выходце неведомого мира.
Еще участвуют в семейственной картине
Две девушки, – почти ровесницы мои,
Графини Зуровы, племянницы княгини.
Но Боже мой! хоть жизнь мы равными годами
Считаем, – между нас что общего?.. Оне
Воспитаны в чаду столичных развлечений,
Для света модного назначены зараней,
Лишь светом заняты; и твердо им знаком
Устав его забот, приличий и расчетов.
С моей неловкостью, с моим незнаньем света,
Провинциалкой им кажусь я… я смешна им…
Живые, резвые, пригожие собой,
В нарядах дорогих, в богатых кружевах,
Оне, как знатоки, перебирают, судят,
Как дело важное, уборы модных дам, -
Что было на «такой», что «этой» не к лицу;
Всегда о выездах вчерашних говорят,
Или готовятся к забавам предстоящим…
Мой разговор для них и странен и докучлив,
Когда, что на уме, я вымолвлю подчас:
А в речи их и смех я рада бы вмешаться,
Но не могу… Я здесь не знаю никого,
И не могу судить, и не могу понять,
О чем и про кого толкуют близ меня.
Заботливо рукою или платьем
Храня свечи прерывно-бледный луч…
И вот достигла я жилья пустого…
К скрипевшему, заржавому замку
Ключ подношу рукою боязливой…
Открылась дверь… Высок, широк и мрачен
Одетый
