А вы расскажите, – отец Александр дружески смотрел на Милоша своими синими глазами. – Это же куда интересней, чем макулатуру читать!
Он кивнул на новенький глянцевый журнал.
– Ну, если хотите…
– Конечно, хотим, – подбодрила Милоша Людмила Михайловна. – Нам все интересно, что связано с владыкой Иоанном.
– Хорошо. Я, конечно, не писатель, как Федор Николаевич. И русский язык всего лишь осваиваю.
– Довольно хорошо осваиваете. Начинайте, Милош.
Глава вторая
Камень, кусок хлеба и канцелярские кнопки
– Битоль – значит «обитель», «монастырь». Городок небольшой, но известный у нашего православного народа. Монастыри, как вы знаете, с древних времен возникали в горах и лесах, и место, где появился первый монастырь в этих краях, как раз больше всего подходило для уединения и молитвы. Раньше Битоль входил в состав Сербии, но ведь сегодня Македония отделилась от нас, и теперь это уже зарубежье. Как для вас, русских – Украина или Белоруссия, хотя это и диковато звучит – ближнее зарубежье.
Милош не зря добился того, что стал учиться в Академии Троице-Сергиевой лавры. Говорить по-русски выучился еще у себя в Белграде. И, как всякий иностранец, изучал русский литературный – на нем и говорил.
Битоль – значит «обитель», «монастырь». Городок небольшой, но известный у нашего православного народа
Это сразу с удовольствием заметил Федор, болезненно воспринимающий современную разговорную речь, которая оказалась так варварски засорена не только чужеродными словами, связанными с «компьютеризацией всей страны», но и обильным бранным уличным жаргоном.
– Улочки в Битоле узкие, извилистые, как и в других горных городках, – продолжал Милош, чему-то грустно улыбаясь. – И вот на одной из них, уже на самом краю города, расположилась в старых монастырских стенах духовная семинария, куда и направили молодого иеромонаха Иоанна. Какой он был замечательный педагог, можно прочитать в книгах воспоминаний – теперь они изданы и в России.
Я же расскажу вам всего лишь одну историю, которую напомнила кепочка Ивана…
Этот подросток, Стас[1], почему-то сторонится сверстников, особенно когда нет занятий. Во дворе, довольно просторном, замкнутом каменными стенами, ребята играли в мяч – перепасовывались, как в баскетболе, или, встав кругом, по-волейбольному скидывали мяч друг другу. Иногда пас давался высоко, и тогда один из семинаристов, развитый больше других, сильно бил ладонью по мячу. Взять такой удар удавалось не всем, и тогда мяч отлетал в сторону, ударившись о кого-либо из ребят. Это вызывало смех, а бьющий, рослый Мирко, снисходительно-победно улыбался.
Окно кельи отца Иоанна выходило во двор, находясь примерно в двух метрах над землей, и он иногда подходил к нему и смотрел, как играют ребята. И вот тогда он обратил внимание, что один из подростков стоит или сидит в стороне, делая вид, что игра ему совершенно неинтересна.
Отец Иоанн разглядел, что мальчишка
Имена и фамилии персонажей здесь и далее изменены (прим. авт.).
