он опустил руки и позволил Крауру обхватить ладонями его голову, холодными пальцами сжать виски, заставить смотреть прямо в глаза.
– Не надо. Пожалуйста! – отчаянно прошептал он.
Накопленный гнев гноем прорвался в его мозг, и Джиа взвыл от боли, вырвался из рук отца и, рухнув на пол, скуля, отполз к окну, прижался горячей спиной к холодной побелке, готовясь к отчаянному прыжку.
– Хочешь прервать наш разговор? – уловил намерение сына Краур.
– Нет, ты в своем праве, – взяв себя в руки, произнес Джиа, хотя его буквально трясло от страха.
– Пожалуйста, не надо… Прости… Прости, что не встретил тебя подобающим образом, – размазывая сопли по лицу, словно в другой реальности, как заведенный, через минуту молил и повторял он на все лады, стараясь выиграть время.
Отец удовлетворенно кивнул – и согласился выполнить просьбу.
Джиа выдохнул, получив мысленный ответ: «Можешь дышать».
– Я думаю, мы поняли друг друга. Встань ровно.
Краур терпеливо дождался, когда весь в поту, с дрожащими коленями сын с четвертой попытки поднялся на ноги. Земля не держала его, и, чтобы обрести равновесие, Джиа пришлось ухватиться рукой за подоконник.
– Мне повторить урок еще раз? – едва сдерживая свои силы, проговорил Краур.
Казалось, клинок льда воткнулся под дых Джиа.
– Нет, – с силой выдохнул он, спасаясь привычным приемом от боли, и отпустил руку: стоять следовало правильно. – Все будет так, как ты хочешь, отец.
– И все же ты не отдаешь мне ее?
Краур нехорошо прищурился.
– С кем гуляет твоя мать?
– Ни с кем.
Краур сильно, с размахом ударил сына, снова повалив того на пол.
– Правильно, так и отвечай. Мать надо защищать.
– Это правда.
Поднявшись, Джиа упрямо выдержал взгляд отца.
– Она работает в магазине. Или ты думаешь, что все это время, пока тебя не было, мы питались воздухом?
– Дерзишь, – широко улыбнулся Краур, и погрозил сыну пальцем. – Хорошо. Умойся. А я пока осмотрюсь. В моем доме…
Резко, стремительно он обошел их маленькую квартирку, осмотрел коридор, выходящий на задний двор, быстро сориентировавшись, прошел на кухню, сел за стол в ожидании горячего га.
– Она на работе. Вернется к семи часам, – стараясь унять дрожь в голосе, упрямо повторил Джиа.
Крауру не было нужды поворачивать голову, чтобы узнать, что сын открыл холодильник, поставил на стол его именной стакан.
– Хорошо. Сходи, предупреди ее, пусть вернется пораньше, я голоден. Сегодня я отдохну, а завтра устроим праздничный ужин.
Сделав большой глоток из любимой кружки, Краур с приятной ленцой откинулся на кресле, пристально посмотрел на сына, стоявшего посреди кухни, бледного, с бумажным пакетом га в руках.
– Подними глаза, – тихо приказал он.
Джиа приподнял голову. Их взгляды встретились.
