северного медведя. Силуэт клацнул пастью, всего один раз – и растворился.
Не осталось ни Лихонга, ни беседки, в которой проходила встреча, ни самого фрагмента сна.
Серая мгла разрыва зияла на месте прежнего вполне оформленного пространства.
Феликс не успел поразиться мощи учителя, способного разрушать основу мира сновидения без вреда для себя – как его выбросило в реальность.
Когда он открыл глаза, наставника уже не было в комнате. Он всегда уходил раньше, за мгновение до того, как ученик успевал проснуться.
Нестор сидел в большой комнате за столом. Перед ним, как всегда после сложной работы во сне, стояла открытая бутылка красного вина и стакан, уже почти пустой.
Феликс сел напротив, хотя ему очень хотелось выбраться во двор и упасть в заросли сныти. Но сегодня, он чувствовал, надо подождать с отдыхом.
– Медведь… – произнес он, не сдержав легкой насмешки. – И почему я не удивлен.
Он хотел поиронизировать, намекая на «дикую», уединенную жизнь наставника и хмурый нрав. Но тот неожиданно посмотрел на ученика пронзительным взглядом танатоса, и у Феликса пропало желание шутить.
– У Гипноса три сына, – проговорил Нестор внушительно. – Первый – Морфей. Он является во сне только человеком. Стариком, ребенком, женщиной… Примешь его условия, превратиться ни во что иное не сможешь.
Нестор помолчал. Давая время ученику осмыслить сказанное, затем продолжил:
– Второй, Фантас, способен прикинуться любой вещью. А еще бурей, штормом, грозой.
– Неодушевленные предметы и явления природы, – кивнул Феликс, поднялся, взял из буфета второй стакан и уселся обратно.
– Если на тебя рухнет дом или заговорит дерево – это он. Фантас. – Нестор, плеснул ученику вина, совсем не щедро, оно едва прикрыло донышко. – Будешь служить ему, научишься тому же.
Старый дэймос в два глотка осушил стакан.
– Мне сопутствует третий. Икел. Он обращает в себе подобных. Зверей. И дает звериную мощь. Глупо было бы отказаться от нее.
– Ну да, я видел. – Феликс выпил свое вино, осмысливая новую информацию, поморщился от кислого вкуса перебродившего винограда. – Весьма впечатляюще. Ты сожрал и обскурума, и все следы, и сам фрагмент сна. Пожалуй, я хочу быть адептом Икела.
– Ты адепт Мома, – саркастически буркнул Нестор. – Зачем медлил? Отчего сразу не убил его? Мечтал, чтоб он на колени перед тобой повалился? О пощаде умолял?
– Ну… – подобные желания у Феликса были.
В полной мере насладиться унижением и страхом врага и лишь потом уничтожить его. Наиболее мучительным способом.
– Убивай сразу, – жестко отрезал старый танатос. – Не выделывайся.
– Это что, правила твоей охоты? Жить в гармонии и единении с живой природой? Уважение к жертве и прочее? Пытки
