ии поведения. Как рассказала мне Бетти, аруанцы отправили своему королю послание с подробным изложением событий, и теперь мы ждали разрешения на посещение страны. Думаю, жене не откажут в сопровождении праха мужа на родину и встрече с ребенком. К тому же Ясарат обещал поспособствовать.
Урну с прахом я поставила в дальний угол и задвинула креслом. Один взгляд на нее вызывал у меня мороз по коже. Можно было предположить, что это проснувшаяся совесть, но она как раз молчала. Наверное, это ужасно, но я не пролила по Владу ни одной слезинки. В душе все как будто выгорело.
Вот правду говорят: «Чужая душа – потемки» и «Любовь слепа». Получалось, что я не знала по-настоящему человека, с которым прожила год и от которого родила ребенка, а теперь уже и не узнаю. Если честно, то Влад открылся мне с совсем неприглядной стороны, и хотелось не узнавать, а бежать от него без оглядки.
Встречи с королем Аруании я страшилась, и хорошо, что рядом будет аттан. Кстати, как доложила Бетти, он до сих пор находился в своих покоях, залечивая раны, и к нему никого не пускали. Я-то знала, что от ран и следов не осталось, но оглашать это было нельзя, иначе у многих возникнут вопросы насчет чудесного излечения. Ведь все видели, как его, полуживого, унесли после поединка.
Кстати, приятно, что не мне одной приходилось томиться в заточении. Правда, вспомнив, что в покоях Ридгарна, в отличие от моих, имеется очень удобный тайный ход, я скисла.
Аттан больше ни разу не потревожил мой покой. Сейчас я была бы рада общению уже и с ним, но он молчал, а вызывать его по нашей связи, чтобы узнать, как обстоят дела, мне не позволяла гордость. Вот верная Бетти и была единственной ниточкой, которая связывала меня с окружающим миром.
Кажется, это были самые долгие три дня в моей жизни. Спала я плохо, и хоть снов не помнила, но чувство тревоги не покидало. С одной стороны понятно: я не знала, что ждет меня в будущем, но вынужденное заточение выматывало. Конечно, можно было бы прикрыться тем, что я Тень, и не соблюдать никаких обычаев, но это выставило бы аттана не с лучшей стороны: вроде и мужа лишил, и оплакать его не дал. Еще это было необходимо и мне для создания положительной репутации. То, что аруанцы доверили мне поджечь погребальный костер, показывало, что они признают меня вдовой Влада, и нужно было закрепить результат. Все ради сына.
Спасибо Мирэль, которая через свою служанку передавала мне информацию. Ко мне аруанцы были настроены благожелательно. Они тоже не дураки: из окольных расспросов и сплетен узнали о мужской несостоятельности аттана, его пристрастиях и о том, что мы не любовники. Как хорошо, что я в свое время распустила слухи! Сейчас мне это было только на руку.
Вот только азгарн воду мутил. Именно он настаивал, чтобы их люди дежурили не за дверями, а в самой спальне. Не хотел гад мне давать никакого уединения. Наверное, желал убедиться, что я заливаюсь слезами и лобызаю урну с прахом мужа. Хорошо еще королева заговорила насчет нарушения норм приличий, возмутившись: «Какие могут быть посторонние мужчины в спальне вдовы?!»
Азгарну пришлось смириться с отказом, а я порадовалась хоть мизерной свободе в своих покоях, а то действительно пришлось бы спектакль перед всеми разыгрывать, а я не настолько хорошая актриса.
Утром четвертого дня я облачилась в траурное платье, которое мне принесла Бетти, а вместе с ним сквозь кордон, устроенный у моих дверей, пронесла завтрак. На какие только ухищрения она ни шла, чтобы накормить меня. Хорошо еще, что обыскивать ее не имели права, а то я ноги протянула бы без еды. Вот не любят аруанцы своих женщин, не любят! Варварские традиции: если вдова не хочет на костер за мужем, то остается надежда, что подорвет здоровье от холода склепа и голода. Брр! Мне еще повезло отделаться заточением в своих комнатах.
Странно: по традиции за мной должны были прийти еще с утра, но за дверями царила тишина, а время близилось к обеду. Я уже устала любоваться на урну, которую поставила на видное место, и изображать печальный вид. Посланная к аруанцам Бетти вернулась и, шипя сквозь зубы, сообщила, что все ждут азгарна. Он самый главный в делегации. Открыть дверь и отдать дань уважения вдове должен он, так как родственников Влада среди прибывших нет.
– И где его носит? – разозлилась я, понимая, что тот намеренно затягивает время, и это война.
– Я поговорила со слугами. По негласным данным вокруг него вчера весь вечер увивалась одна вдовушка, и исчезли они вместе. К себе, по крайней мере, он еще не возвращался.
– Значит, он там себе булки греет, а я жди его?! – взбесилась я.
Бетти лишь сочувственно посмотрела на меня. Самое обидное, что выбора у меня не было, если я хотела соблюсти традиции и отдать дань памяти мужу. Хотя бы в глазах аруанцев, чтоб им пусто было!
Сжав зубы и мысленно понося одну белобрысую сволочь, я все же дождалась его. К обеду вернулся, кобелина блохастая. Сначала мы услышали некое шевеление за дверями, а потом они
