Я в крайней комнате.
– Оки, – согласно кивнул Ярослав. – Дверь там закрой, чтоб в коридор не духарило.
Я плотно прикрыл дверь и с облегчением вдохнул общажный воздух, после логова Ярослава показавшийся свежим и благоуханным. В кухне, в углу под окном, обнаружил остатки своей картошки. Снова занял у кого-то нож, масло и уже с бо́льшим знанием дела сварганил ужин. От сытного запаха подвело живот, но есть опять расхотелось. Я всё-таки поковырялся: не дело совсем себя запускать, стану ещё доходягой. Вымыл жирные руки, заперся в комнате и снова открыл чемодан. Ровно и радостно засветилось голубоватым подводным светом. Я взял в руки Изольду – она улыбалась, склонив голову.
…В конце концов, маме не помогло столько лекарств. Кто сказал, что помог бы «Неопассол»? А Изольда… Может быть, батя был прав: эта кукла стоила того, чтоб её купили. Если бы мама её увидела, то, наверное, поняла бы.
Глава 9. Школа
Олег проснулся на удивление бодрым. Некоторое время не мог сообразить, почему над головой белая сетка, сквозь которую просвечивает синий матрас. Потом резко вспомнил, приготовился к тому, что снова окатит тоской… Не окатило. Тяжёлые мысли ворочались на задворках сознания, но в фокусе стояли уже совсем другие дела. Для начала – решить насущную проблему еды, потому что кушать опять хотелось, хотелось так, что на всю пустую комнату, чуть ли не отдаваясь эхом, урчал живот.
Картошки не осталось, да и желудок требовал чего-нибудь нового. Олег полежал с минуту, раздумывая, покосился за окно, где метель расчертила всё косыми серебристыми нитками, с кряхтением спустил ноги с кровати. Слегка закружилась голова, и только. Когда встал, по телу прокатилась слабость, но ощущение не было плохим; наоборот – словно выздоравливал после долгой болезни.
Умывшись, Олег заперся в комнате («Надоело уже ключом, надо будет как-то пристроить щеколду») и достал наличку. Надо бы как-то растянуть это… Мало ли, что будет дальше.
Пересчитав деньги, Олег решительно разделил их на две стопки. Одну, побольше, спрятал обратно: в пакет, потом в старые шорты – и сунул на самое дно спортивной сумки. Подумав, достал обратно и пристроил между бархатных гнёзд кукольного чемодана; приветливо глянула Изольда.
– Извини, – быстро шепнул Олег. – Дела. Позже…
Что будет позже, он толком не знал, но внутри жило предвкушение радости. Должно же случиться что-то хорошее в этой череде черноты.
Остатки денег Олег сунул в рюкзак. Надо бы обзавестись кошельком. Восстановить карту, потерянную ещё во время маминой болезни. Как-то втягиваться, соображать, решаться.
Он усмехнулся собственному настроению, оделся. Вышел, невольно посматривая по сторонам, заглядывая в двери приоткрытых комнат. Кое-где виднелся бардак, где-то – аккуратные, скромные жилища. Берлога Ярослава была заперта, но оттуда доносились громкие голоса и ритмичные барабаны. Неужто со вчерашнего дня вечеринка?
Толкнув тяжёлую входную дверь и ступив на крыльцо, Олег замер. Всё вокруг покрыла белизна. Из окна это было не так заметно, но с порога… У самого крыльца уже натоптали: цепочки следов путались, темнели в рыхлом свежем
