я должен признаться, что мне очень стыдно: я не позволил мистеру Икс использовать имя моего детектива в приватных беседах, а ему так хотелось…
– Не беспокойтесь. Мистер Икс больше не возвращался к этой теме. – Я подумала, что моя попытка разрядить атмосферу была ему неприятна, и добавила: – Хотя, конечно же, я понимаю, что не так-то просто забыть о Шерма… о Шерлоке Холмсе.
– Ну разумеется, мистер Икс о нем не забыл. Он сказал, что ожидает приезда своего оксфордского друга. Хорошее начало.
– Начало?
– «Посетитель». Именно так, в кабинете, и должна начинаться детективная история: клиент приезжает, чтобы поделиться своей проблемой. Гениально. – И Дойл пнул камушек. – Вы знаете, я записался в футбольный клуб Портсмута. Я вратарь. И у меня неплохо получается.
– Просто чудесно.
– Я придерживаюсь мнения, что писатель должен писать, но потом… – Он помахал рукой. – Потом ему следует развеяться, вы меня понимаете. Физические упражнения. Это важно. Он будет боксером…
– Я так поняла, что речь о футболе…
– Не я, а Холмс. Я хочу сотворить его худощавым, интеллигентным, но физически крепким. Ему лучше других известно, что следует развивать все грани личности, помогающие поддерживать активность мозга… Но… что за чертовщина!
На набережной сахарного мальчика окружила ватага ребятни: они не только соскребали с него весь розовый сахар, которым было смазано тело, но еще и не платили за угощение. Использовать детей для работы сахарного человека незаконно, но порой на набережной и на пирсе встречалось и такое. И даже девочки. Работать сахарным человеком – не лучшее ремесло для взрослого неудавшегося актера, но дети – это просто жестоко. Дойл сошел с песчаной полосы и поспешил на помощь. Я шла следом.
Мальчику было от силы лет восемь-девять, тело его бороздили дорожки сахара – он напоминал зебру. А шалопаи его окружили и орудовали ложками, успевая еще и хохотать над протестами мальчугана, которые вскоре превратились в жалостный плач. Он умолял, чтобы ему дали хотя бы монетку. Увидев приближающегося Дойла, мучители кинулись врассыпную, но не забыли совершить и финальное злодеяние: сорвали пояс с ложками, который у сахарных людей украшен надписью «По пенни за скребок». Дойл не стал преследовать шалопаев. Вместо этого он вложил в засахаренную детскую ручонку два шиллинга. Мне понравился и этот жест, и его энергия в борьбе с несправедливостью.
– Ступай домой и скажи отцу, пусть он сам гуляет вымазанный сахаром. А еще передай, что я врач этого района и если я тебя еще увижу за этим делом – сообщу в полицию.
Мальчуган уже улепетывал прочь, его босые пятки были вымазаны всем, чем угодно, только не сахаром. Дойл вздохнул:
– Мне кажется, самое ужасное в бедности – это нравственная деградация… Но идея с бедными мальчиками мне нравится.
– Простите, не понимаю.
– Бедные мальчишки наподобие тех, что помогали мистеру Икс, приносили новости об уличных происшествиях… Хорошая идея для моего Холмса. – Доктор улыбнулся. –
