парнишку. – Подбородок, как воском натёртый, и тож парень. Инто, у тебя в штанах тычинка или пестик? Скажи этой тётке.
Мальчик в ответ на обращённый к нему бестактный вопрос посмотрел на Бена как на придурка.
– Глухой? – Гурт больно пнул сына под столом. – Тебя спрашивают. Ответить надоть, олух.
– Тебе ноги мешают? – зашипела на конюха Марет. – Буш пинаться, я тебе твои култышки нахрен повыдираю и в задницу тебе засуну!
Гурт хмыкнул, но сына пинать перестал.
– Дитя короля уж постарше нашего Инто побудет, – кухарка снова обратила лицо к Бену. – Чай, доспехи вон уже носит, а, значить, и бриться уже должон, коли парень, а не бреется. А значит, то девица!
– Леди Нила? – Бен обернулся к сидящей рядом женщине. – А вы тоже так рассуждаете? Может быть наша Ночная Гарпия девчонкой?
Женщина не услышала вопрос и продолжала молча жевать казавшуюся ей пресной еду. Малютка Има растерянно подняла на маму глазки. Бен с глупым видом ждал ответа.
– Нила? – зашептал палач. – Что думаешь? Хромоножка наша размалёванная – принц или принцесска?
– Не лезь, – одёрнула Бена Марет. – Ёйный муж в темнице, а ты, дурында, лезешь со своими глупостями.
– Так почти у всех мужья-то в темнице, кого король и его лупоглазые в масках скрутили после битвы, и што ж?
– Што ж, што ж! Говорю, не лезь!
– Но мне интересно.
– Я тебе и без того сейчас докажу, что Ихнее высочество – девица, – буркнула Марет.
– Ну, просвети меня, настырная ты женщина.
Марет положила арбузные груди на столешницу и нависла над тарелкой, приблизив лицо к не менее уверенному в силе своих доводов мужчине.
– А потому Дитя – девица, что пальцы ейные длинные и тонкие, как у принцессы Ясны. Сразу видно – девичьи. Волосы золотом блестять и длинные, на вид, как шёлковые, как у королевы Иммеле, а глаза огромные, серые…
– Голубые, – поправил её Бен.
– …И ресницы густые и длинные, до бровей. Как ни мажется энтой своей краской, как страховыдло, а видно. Где ж ты у мальчишек такие видал?
Кто-то из слуг согласно закивал, но под грозным взглядом палача поспешил вернуться к еде.
– Железный аргумент! – брызнул слюной Бен. – А там и видал, душечка, что везде. Дитя не в поле работает по уши в навозе, чтобы ручки пачкать, даже меч держит в толстой перчатке, как принцесса Вечера, упокой боги ейну душу, с чего б рукам тем грубеть? И волосы, между прочим, у любого паренька молодого будут такие, коли мыть их будет. И ресницы у нашего виночерпия такие же длинные. Фин?
– Что?
Бен жестом привлёк внимание скучающего над своей тарелкой юноши лет шестнадцати.
– А ну, глянь на меня.
Мальчик поднял глаза на Бена. Длинные, чёрные, на зависть девкам ресницы
