противоестественное, – вставил тот, опираясь локтями о стол и сцепив пальцы в замок. – А иметь невесту для меня противоестественно. От тебя требуется лишь хорошо сыграть мою избранницу и получить за это энную сумму денег.
– У тебя же есть подружка, – я покопалась в памяти, пытаясь вспомнить, на чьё имя буквально вчера заказывала роскошный букет роз. Я же помню, что имя было какое-то длинное и вычурное. Почему-то вспомнилась книжная полка. А ведь точно. Маргарита. – Почему ты не попросишь об этом Маргариту?
Ник глянул на меня как на сумасшедшую.
– Потому что я не собираюсь жениться. А отвязаться потом от Марго будет сложно, почти невозможно. В отличие от тебя.
– В смысле?
– Ты меня не любишь.
У меня даже дар речи пропал от такого заявления.
– Что, прости?
– Ты меня не любишь, – повторил он.
– Я и не должна. Ты мой начальник.
Я точно знала, что пункта в контракте «возлюбите начальника своего» не было. Прежде чем подписать, я этот контракт проштудировала от корки до корки раза три, не меньше.
– Начальник, но ты меня не хочешь.
Вот это уже ни в какие ворота не лезет. И вид у него был такой, что я не знала: оправдываться или возмущаться. Или и то, и другое?
– А должна? – на всякий случай уточнила у него.
– Ты не понимаешь. Мы чувствуем желание. Запах возбуждённой женщины ни с чем не спутаешь, дыхание сбивается, пульс учащается, зрачки расширяются.
– Ты сейчас точно желание описываешь? Больше похоже на лихорадку.
От чувственной усмешки у меня самой едва не сбилось дыхание.
– Страсть – это тоже лихорадка. Лихорадка в крови, – голос Ника упал так низко, что я сглотнула и нервно поправила воротник блузки, словно проверяла, не расстегнулись ли пуговички.
– Я поняла, – перебила мужчину. – Вы, хищники, чувствуете, когда женщина испытывает к вам желание. Полезная штука.
Полезная – не то слово. Обычным мужчинам приходится из кожи вон лезть, чтобы завоевать расположение женщины. А хищнику надо лишь пройти мимо, пару раз улыбнуться, поиграть бровками, унюхать ответные феромоны – и всё, охота закончена.
По мне, так это скучно и неинтересно. Никакого азарта и погони. Отсюда и радости от победы особой нет.
– Да. А вот ты ни разу его не испытывала. В какой бы ситуации мы ни находились. Иногда мне кажется, что я тебя даже раздражаю.
Ник произнёс последнюю фразу с таким удивительным выражением на лице, что я не стала его переубеждать, что не иногда, а очень часто.
– Разве для работы это не хорошо? Никакого желания, томных взглядов. Только работа.
Звучало как оправдание. Дожили, я оправдываюсь в том, что не испытываю сексуального влечения к своему начальнику.
– Это странно, – задумчиво произнёс Н’Ери, разглядывая меня с непередаваемым выражением на лице. – Измайлова, а ты мне часом не солгала?
Я недоуменно на него взглянула, ожидая продолжения.
