к дому, мужчина припарковался на привычном месте и, достав пакеты с продуктами, пошел к подъезду. Поднявшись на свой этаж и приблизившись к нужной квартирной двери, Рома остановился, словно наткнулся на невидимую стену. Вдохнул глубже до боли знакомый аромат. Во рту даже появился вкус блинчиков, по которым он иногда скучал.
Такие блины пекла только Марина, его покойная жена. Блинное тесто она замешивала с мятой, и получался изысканный, нежный вкус. У нее вообще была какая-то мания – она добавляла мяту везде. А после ее смерти этот запах стал для него подобен яду, и только недавно у Ромы начало получаться нормально к нему относиться. И тоже не без помощи Оли.
Мужчина еще раз вдохнул мятный аромат, отогнал подступающую тоску по усопшей супруге, наконец-то сунул ключ в замочную скважину и открыл дверь квартиры.
А когда вошел, до него дошло, что запах блинчиков исходит с его кухни, на которой сейчас горел свет.
Рому словно парализовало. Пакеты с продуктами чуть не выпали из рук, он с трудом их удержал. Скоблев тряхнул головой и зажмурился, прогоняя бредовое видение, которое не могло быть правдой. Открыл глаза. Свет на кухне никуда не пропал, как и аромат.
Тяжелый ком застрял поперек горла и мешал дышать, а в памяти вспыхнули картинки из уже, казалось бы, такого далекого прошлого. Эти воспоминания навсегда останутся с ним. Ему было безумно трудно смириться с потерей жены, но он выдержал и даже, кажется, не сломался. И вот, когда его жизнь опять заиграла яркими красками и наконец-то получалось снова легко дышать, что-то, похоже, надломилось в нем. Словно открылись старые раны, вроде бы давно затянувшиеся.
На кухне слышался звон посуды и скворчащий звук выпекания блинов. Очень медленно и бесшумно, боясь спугнуть видение, Роман поставил пакеты на пол и, не снимая уличную обувь, двинулся к кухне. И чем ближе он подходил, тем сильнее колотилось сердце. А подойдя к дверному проему и увидев девушку в фартуке, стоящую за плитой, Рома впал в ступор. Ноги подкосились, пришлось схватиться за косяк, чтобы устоять.
За плитой стояла его жена Марина, которую он давно похоронил.
К горлу подступил тошнотворный ком. Рома прикрыл глаза, до боли сжимая веки, и потряс головой, прогоняя проклятое наваждение. Но оно не исчезло. Скоблев словно попал в очередной кошмар, которые ему так часто снились после ее смерти.
– Нет, это просто галлюцинация. Тебя не существует, – прошептал он и ущипнул себя, надеясь проснуться. Ощутил боль и понял, что это никакой не сон, а самая настоящая реальность.
Жена, словно почувствовав, что на нее кто-то смотрит, обернулась. Улыбнулась. Рома аж перестал дышать. Перед ним стояла его Марина, осязаемая и живая. Именно такая, какой он ее запомнил.
Она осталась все той же – невысокая, хрупкая, но сильная характером. Ее темные волосы были убраны в аккуратный хвост, на щеках играл румянец, а глаза сияли, наполненные радостью. Жена всегда на него так смотрела, когда он приходил домой, – словно соскучилась,
