от шелеста шагов и вижу, как тысячи Даш с надеждой бредут за своим долгожданным счастьем…
Открой рот, я хочу убедиться, что у тебя есть язык
Учредитель сидел на кресле и курил. Его холеное лицо несло на себе тяжесть только что выпитой банки пива:
– Проходи, редактор, садись. Сейчас я буду засовывать жало в твое творчество. Я тебе, быдло, напомню, кто здесь заказывает рок-н-ролл…
Учредитель берет полными пальцами гранки свежего номера. Кажется, что уже в этот момент листы становятся грязными.
* * *
Девяносто восьмой год… Оренбург. С коллегой журналистом тащим по ступеням завернутый в штору компьютер. В газете сменился собственник. Кабинеты редакции того и гляди опечатают. Журналисты в спешке уничтожают все мало-мальски ценное – все черновики, записи, информацию на жестких дисках. Спешим утащить из офиса личный компьютер моего коллеги.
– Так, – охрана перед выходом тщательно изучает разрешение на вынос объемистого тюка, – Макулатуру, значит, выносите? Тут в бумаге макулатура значится.
– Да-да, макулатуру, – отвечаем, и в этот момент на пол громко падает компьютерная мышка.
Один из охранников подмигивает:
– Вот она ваша гласность, борзописцы! Идите, ребята, с Богом!
* * *
Учредитель неспеша перелистывает страницы газеты:
– Нет, вы недостаточно меня облизываете. Чаще надо облизывать, и… с чувством что ли…
Смотрю на его лицо, в эти надменные очки: «Сколько лет ты пьешь мою кровь. Десять, двадцать?».
* * *
Двухтысячный год. Москва. Третью неделю вызваниваю высокопоставленного чиновника на предмет интервью. Наконец, ленивая в доску секретарша делает одолжение и соединяет меня со своим шефом:
– Ну, всегда когда я с похмелья болею, пресса атакует. У меня своих средств массовой информации достаточно, чтобы с вами еще разговаривать. Впрочем, напишите текст интервью сами, я потом внесу коррективы, и вы опубликуете…
* * *
Учредитель, наконец, доходит до последней страницы газеты. В моем сердце, которое вывернуто наизнанку, несколько десятков ножей.
– Слабо, очень слабо, – делает заключение владелец. Давай-ка свою душу, я сейчас ей пообедаю.
* * *
Кто сказал, что мы рождены для счастья? Мы – временные редактора чужих газет. Мы – читатели, потребляющие всю эту лажу. Мы – обычные, честные люди…
* * *
– Открой-ка рот! Ого! Да у тебя там язык. Смотри, никому его больше не показывай!
Хулиганский мотив, или День возмездия настал
Пьеса
Действующие лица
Автор пьесы: Жюль Огюст Рене (Бородатый сухой
