долго молчал, а затем медленно произнес:
– Мы пойдем вместе.
– Нет.
– Что? – Эйрик выглядел по-настоящему изумленным. – Я не ослышался?
Аннабель покачала головой. Не ослышался.
– То есть ты хочешь пойти искать их одна?
Ответом ему был уверенный кивок. Она чувствовала, что это правильно.
– Но почему? Мы всегда были вместе. И я не могу оставить тебя, чтобы ты… Я обещал заботиться о тебе.
– Кому? Моим родителям?
– Себе. К тому же, я не могу представить, что будет, если я… ошибся, отдав ей Айвина.
Аннабель потрепала его по волосам.
– Ты и правда был сбит с толку. Ты не виноват. Но я пойду одна. Ты будешь задерживать меня.
Головокружение отступало, и она встала на ноги. Впервые за долгие годы Аннабель почувствовала себя… сильной?
– Послушай, Эйрик. Я хочу сказать спасибо. Правда. Ты всегда был рядом и всегда помогал мне.
– Конечно. Я же твой брат.
– На один с половиной процент.
– Плевать на проценты.
Аннабель улыбнулась.
Даже минута на ногах принесла дикое ощущение усталости. Она снова села и положила голову Эйрику на плечо.
– Это его книга. – Он взял со стола рукопись и положил Аннабель на колени.
Она сглотнула и осторожно коснулась белой поверхности кончиками пальцев. Кольнуло электричеством. Слабо, очень слабо. Бумага все еще хранила отпечаток его личности. На этой бумаге писал он. Айвин.
Это был роман на языке другого мира, пропитанный древней магией, дышащий морем, лесом, мхом и холодом причудливых мегалитов.
На самодельной картонной обложке был изображен дом. Обычный деревянный дом с распахнутыми окнами, откуда лился золотой свет. Если приглядеться, то можно было разглядеть внутри фигуру. Аннабель узнала стиль Эйрика. Он рисовал редко, но его рисунки всегда отличались техничностью и самобытностью. Будто бы жесткий каркас обволакивала мягкость и магия. В конце концов, не зря же он стал инженером.
На корешке снизу он нарисовал герб Кенельмов – ракушку, в которой без труда можно было разглядеть золотое сечение. Теперь она стала логотипом арт-резиденции Эйрика.
Книга называлась «Источник света» или просто «Свет». Но об этом Аннабель узнала позже, когда Айвин, которого на самом деле звали другим именем, начал учить ее своему языку.
– Я ничего не понимаю, – произнес Эйрик. – Буквы меняются. Когда я пытаюсь переписывать, получается совсем другое. Вернее, сначала мне кажется, что я пишу верно, а потом буквы меняются.
– Они не меняются. Меняется все вокруг, – прошептала Аннабель. – Так говорил Айвин. Вселенная постоянно меняется, и только их язык остается константой. Как… как скорость света.
– Скорость света не константа. Ты должна это понимать.
– В идеале это константа. В идеальном вакууме.
– Только идеального вакуума не существует.
Аннабель
