по перегородке.
Стенки саней были обиты войлоком, пол устлан лохматыми коврами. По ним щедро расстелился край бараньей полости, в которую укуталась одна из моих попутчиц. Но кому край, а мне – целая перина. Я аккуратно прилегла на нее грудью, погрузив нос в лохматое и пахучее, а когда дыхание женщины стало тихим и ровным, зарылась в кудлатый ворс всем телом и наконец согрелась достаточно, чтобы задремать.
Во сне было тепло. Во сне было лето. Я лежала на берегу моря, и в лицо мне било солнце, такое горячее, что лоб пекло, словно к нему приставили дно раскаленного чугунка. Я отодвинулась в тень. Не знаю, что ее отбрасывало. Только что никакой тени не было, она появилась, едва стала нужна. Я пристроила голову на морской валун, гладкий на вид, а на ощупь почему-то шершавый и ворсистый, точно валяная шерсть…
– А-а-а! Крыса! А-а-а!
Меня дважды ударили в живот, рванули за лапу – с такой силой, что едва плечо из сустава не выдернули. А потом все завертелось, и я полетела, глотая колючий ледяной воздух, в черно-белую бездну…
Черной была ночь, белым – снег. Он принял меня в жесткие объятия, спеленал сыпучими простынями, не давая вздохнуть. Я забарахталась, будто неумелый пловец, и все-таки вынырнула под лунное небо – чтобы увидеть, как удаляется маленький обоз Льетов. Растаял в ночи огонек фонаря под задним козырьком на крыше повозки, стихло пение полозьев…
Кругом расстилалась пустыня, перечеркнутая свежим санным следом. Это не был накатанный тракт, вдоль которого, перетекая одно в другое, тянулись села, стояли трактиры и гостевые дома, где всегда можно найти пристанище. Куда ни кинь взгляд, серебрились бескрайние снега.
По бокам местность немного поднималась, на небе рисовались ломкие скелеты деревьев. Берега? А подо мной – замерзшая река, по которой проложен зимник, присыпанный последним снегопадом. Льет, должно быть, решил сократить дорогу.
Большая река в наших местах одна – Норран. Течет с северо-востока на юг, к морю. Двигаться по тракту удобнее и надежнее, но он делает изрядный крюк, а русло Норрана идет в сторону Альготы прямо, не петляя, почти до Искарьинска. Только с ночлегом на реке туго, постоялых дворов по берегам нет. Льетов это не пугало. Очевидно, они рассчитывали остановиться в поместье какого-нибудь знакомого богача вроде Снульва.
У меня было два пути. Догнать обоз и найти способ вновь незамеченной попасть в одну из повозок. Или по следу вернуться на тракт, перебиться ночь и пристроиться в попутчики к кому-нибудь еще.
Бежать за кавалером опасно. В три раза – нет, в десять раз! – опаснее, чем раньше. Вышвыривая меня вон, слуги Льетов наверняка поняли, что извлекли из-под шкур не крысу, а кошку. Черную кошку. И хозяевам доложат.
Нет, к кавалеру мне нельзя.
Но и поворачивать назад не хотелось, просто потому что это – назад. Мне вперед надо. В Альготу или к Вере, но вперед.
Ай! Опять кольнуло переносицу.
Странно… Ну-ка, проверим.
Эй, наверху! Я решила. Не хочу в Альготу. Туда едут Льет
