дочь Павла Корнеевича? – проявил чудеса сообразительности Степан.
– Угу. И моя… мать.
Паузу и интонацию было невозможно не заметить, но как отреагировать – Стёпа не знал. Поэтому решил продолжить задавать вопросы на тему, которая ему вдруг стала очень интересна. Квартира огромная, коммуналка, комнат шесть минимум. Живут втроём. А Степкин родной институт – в соседнем дворе. Экономия времени колоссальная просто, совсем другой порядок, чем сейчас, когда Степану приходится добираться из съёмной квартиры от станции метро «Парнас». В свое время прижимистый Стёпа снял квартиру именно там, в новостройке, на конечной станции Московско-Петроградской линии, а потом всё не доходили руки заняться поиском другого жилья – хотя экономия вышла боком, это он уже понимал. А тут – само в руки пришло. Идеальный вариант. Институт – рядом. До тренировочной базы – семь остановок на автобусе. Всё рядом, всё близко.
– Слушай… А вы комнаты не сдаёте?
– Нет, – ответ прозвучал резко. – Иди, неси печенье и чайник.
– А почему? – Стёпа подпёр плечом косяк, удерживая поднос одной рукой. – Места у вас тут много, а деньги, по-моему, вам лишними не будут. То есть…
Хозяйка квартиры молчала, но Стёпка сам сообразил, что выразился не самым удачным образом.
– Я хотел сказать, что деньги вообще лишними не бывают. А я… ну ты же поняла, что я про себя спрашиваю… Я бы у вас комнату снял. Потому что…
– Дед против посторонних людей в квартире. Пошли.
За столом дед завёл непринуждённый разговор:
– А вы на каком факультете учитесь, Степан Аркадьевич?
– А… кхм… это… – Стёпа отложил надкушенный бутерброд. После пробежек аппетит всегда зверский. – Здоровья и реабилитологии.
– Вот как? Похвально.
Степану налили еще чаю, расплескав не больше четверти на блюдце. Тура едва слышно вздохнула, но промолчала.
– Стало быть, медициной интересуетесь?
– Спасибо, – Степан взял чашку. – Вроде того. На кафедре спортивной медицины как раз.
– Слышал, слышал… А что же, профессор Лягинцев у вас преподаёт? Помнится, у нас с ним в свое время была знатная полемика… по некоторым вопросам.
Фамилию Степан слышал. Примерно в том контексте, что и про царя Гороха. То есть этот Лягинцев преподавал в институте очень давно.
– По-моему, уже нет, – осторожно ответил Стёпа и осторожно же пригубил чай.
– Ну да, – неожиданно грустно согласился Дуров. – Он же старше меня лет на пятнадцать. Умер, наверное. Это я всё задерживаюсь. Надоел всем, да всё никак не уйду.
Внучка профессора метнула на Степана яростный взгляд. Прожгла просто насквозь. Да что он такого сказал? Не специально же, и вообще, не он этот разговор начал. Но неловкость исправить следовало немедленно. И, кстати…
– Павел Корнеевич, а вы, случайно, комнаты студентам не сдаёте?
Дочь гордых норвегов застыла с чашкой в руке на грани сильнейшего
