на щеке царапина, юбка порвана… Карантин потребовала. Рассказала про квартиру и отправилась спать. И на следующий день ничего такого. Печальная только ходила, тихая, пришибленная какая-то. Обычно-то шутит, смеется. Мы еще с мужиками удивлялись – такую хату отхватила, радоваться надо, а она… Трезвая однако была всю неделю, это точно. Вечером воскресенья по саду прошлась, на скамеечке посидела, сюда вернулась и не выходила больше. Пропала, оказывается. А мы-то думали, обустройством занялась. Шторы там заказывает, скатерки всякие. Потому и не встревожились, не искали, записи не проверяли.
– Спасибо за помощь, – сдержанно произнес отец. – Нам бы отдохнуть… здесь можно?
– Разумеется, Андрей Андреич, это же ваша квартира. Постельное белье в шкафу, а все, что нужно, заказывайте, пожалуйста, не стесняйтесь. Синтезатор на кухне, – охранник помедлил немного, будто соображая, чем еще помочь, не придумал и направился к выходу.
– Владик! – окликнул отец, – еще одно. Вертолет завтра к семи утра. Сделаешь?
– Обязательно, Андрей Андреич, – с готовностью обернулся тот. Попрощался и вышел.
Юстина ожидала объяснений или, по крайней мере, совместного обсуждения. Вместо этого отец непререкаемым тоном скомандовал:
– Так, путешественницы, долгий день закончился. Ужинать, на горшок и спать. Стелите постели и приводите себя в порядок. Через пятнадцать минут жду на кухне. Кстати, киньте куртки и штаны для образца – я ужин и новую одежку в синтезаторе смастрячу.
В ванной на стене обнаружился плакат: «Проезд разрешен только на сидячих местах!». Шутник со странным чувством юмора порезвился и здесь. По крайней мере, почерк тот же. Юстина хмыкнула и пожала плечами.
С кухни донесся изумленно-огорченный свист – без сомнения отец обнаружил следы разгула. Впрочем, когда девчонки, избавившись от грязной одежды, собрались к ужину, все оказалось чисто прибрано. О пустых бутылках родитель ни словом не упомянул.
Вполне съедобные, даже вкусные картофельная запеканка и овощной салат исчезли в мгновение ока.
«Мама права, со школьным кошмаром не сравнить!»
Вконец обессиленные и разморенные, девчонки допивали чай, когда наладонник отца разразился тревожной барабанной дробью. Послушав несколько секунд чей-то захлебывающийся от эмоций голос, родитель задушевно пророкотал в ответ:
– Что вы, Эмма, какие хлопоты? Девочки поужинали и собираются спать. Дать вам Камилю? Нет?
Шоста непроизвольно втянула голову в плечи.
– Да, разумеется, передам! И вам спокойной ночи.
Отец дал отбой и покосился с усмешкой:
– Камиля, тебе велено на ночь хорошенько почистить зубы и не забыть вынуть линзы.
У Шосты вспыхнули уши, она через силу кивнула. Родитель мельком глянул в наладонник:
– Одиннадцатый час. Завтра с ранья обратно. Хватит чаевничать, давайте-ка на боковую.
Смехнянка и Шоста без возражений поплелись в одну из спален, отец остался на кухне.
16
