style="font-size:15px;"> Продукты несъеденные, они ставили за штору сцены, но вскоре поняли, что запах все равно просочится в зал. Было принято закрытое решение – прятать еду в чужие холодильники, чтобы, не дай бог, свои не съели.
В зале становилось холодней.
Оказалось, что многочисленные комиссии, с «мешочников» не прокормишь, требовались дополнительные доходы.
Для этого часть топлива, с котельной театра, пустили в открытые двери, через дополнительно вваренную трубу.
Поэтому, цены на топливо приходилось поднимать, чтобы было теплее в зале.
Вместе с ростом топлива, росла и средняя зарплата по стране. Она складывалась из зарплаты кочегаров, которые хоть что – то получали, зарплаты президиума и зарплаты зала, деленое на три.
Деньги за топливо давали хорошие.
На закрытом заседании президиума было решено поднять немного зарплаты многочисленным комиссиям, и озвучить их на весь зал. А все дополнительные доходы поднять тихо, но на много.
Не потраченные дополнительные доходы складывали за шторой сцены. Но зная, что долго они там не пролежат, было принято закрытое решение унести их, от греха подальше, в открытые двери.
Люди, конечно, не знали какие там доходы, и эти мешки не видели, но слышали, потому что, у больших денег такое свойство есть: «когда их куда-то перекатывают – они стучат».
За открытыми дверями это видели, но больших покупок не приветствовали, считая это все, украденным у людей, сидящих в зале…
На закрытом собрании было решено на эти доходы скупить те полуразваленные предприятия, в которых когда-то трудились те, сидящие в зале.
А чтобы никто не тыкал этим в лицо – решено было записывать все на всю свою родню. Восемнадцатилетние девственники от экономики, равно, как и домохозяйки становились мультимиллионерами – передовиками капиталистического труда. Вкладываться в оборудование боялись, а вдруг, что случится, и работали на старом, а бы как.
Конкуренции не было – цены устанавливались в кабинетах.
Заказы распределялись там же, среди своих.
Спроса на что-то новое не было – и так сойдет.
Трогать предприятия эти было нельзя, поэтому весь удар проверок приходился на мелкие предприятия.
Люди в зале все видели и смотреть на это все им было неприятно.
На закрытом собрании было решено дать некоторые привилегии каждому сотому в зале, чтобы громко поддерживали решения президиума. После этого – можно было громко со сцены скандировать: «Мы – это вы, мы – один зал».
После того, как призыв прозвучал со сцены, его поддержали только назначенные.
В президиуме, видя провал акции, пошли на крайние меры.
Один из президиума, принес из-за шторы молот и начал крушить все вокруг.
На звук грохота оглянулся весь зал. «Сейчас начнется» –
