из этого кабинета.Пять лет. Он пять лет называл меня самой лучшей и самой незаменимой. Не обходился никогда без моих советов…
– Я – твой партнер. Аналитик. И прекрасно вижу, что ты хочешь себя загнать в ловушку. Ты все разрушишь, Никита!
Характер не позволял упасть на колени и умолять его. А уже пора бы: одним росчерком своей дорогой чернильной ручки он уничтожал наш бизнес. Готовился отдать его за долги.
– Ты – никто без меня. И твое мнение никого не волнует.
– Я вместе с тобой это все создавала. И не позволю просто так поломать…
– Ты – бестолковая, никому не нужная игрушка. Обычная помощница. Знай свое место, и не высовывайся.
– Если я буду молчать, ты быстро разоришься…– Спорить с ним сейчас – как с бетонной стенкой. Слова отражались и летели в меня, только еще больше ранили.
Но я не могла не предупредить. Не получалось молча наблюдать, как наша счастливая, очень удачная жизнь рассыпается….
– Ты без меня – никто. И ни с чем не справишься. Так что лучше – молчи.
– Зря ты так с девушкой… – Ленивый голос мужчины, который все это наблюдал, испугал еще больше, чем его предыдущее молчание.
Он мне дико не нравился с самой первой минуты. Раздражал и нервировал своим, каким-то странным, пронзительным цепким взглядом.
– Моя жена – как хочу, так и разговариваю. – Никита потерял тормоза окончательно. Его несло куда-то. В те дали, откуда люди вместе уже не возвращаются. Во всяком случае, я уже точно решила, что не переживу таких унижений…
– А зачем ты женился на такой, если она бесполезная?
– Да подобрал когда-то, из жалости… Теперь вот не знаю, как отделаться…
Дыхание перехватило. Челюсти свело от возмущения. Сделала шаг вперед – и остановилась. Не дело это – убивать мужа при свидетелях. Но в мыслях уже пролетели картинки самых страшных казней.
– Я думаю, она вполне способная и приличная. Ты что-то упускаешь, Никит. – Этот бородач продолжал обсуждать меня – в моем же присутствии – все таким же спокойным тоном, как только что рассказывал о подробностях контракта.
– Нет. Не спорь со мной. Я лучше знаю, Степан. Одна нервотрепка и убытки.
Секретарь, которая принесла кофе и не успела выйти, только тихонько ахнула, зажимая рот. Бросила мне сочувственный взгляд и тут же смылась. Поняла, что ничем хорошим не закончится этот разговор…
– А давай, поспорим?
Этот мужик, ради какого-то маскарада переодетый в приличный костюм, но забывший побриться, вдруг загорелся азартом. Даже вперед подался, протянул Никите руку.
– О чем? И на что?
– На миллион.
– Шутишь? Миллион – слишком крупная сумма для шуток.
А я уже видела, как его глаза сузились: жадность – вот лучший крючок, на который можно зацепить моего мужа. В последнее время он стал ненормально зацикленным на деньгах.
– Нет. Я забираю Варвару с собой. И доказываю, что она способна на многое.
– Пффф… Я-то думал, ты о чем-то серьезном… – Никита разочарованно отвернулся. Прошелся по мне скользящим, невидящим взглядом. Так, словно меня здесь и не было вовсе.
Из памяти всплывали все новые и новые способы расправы – все более жестокие и потому интересные. Пора было брать ручку и записывать – чтобы потом расставить их по порядку и выбрать самый лучший….
– Так я серьезно. Только нужно сразу решать: если соглашаешься – я сразу увожу ее отсюда. И без откатов назад. – Степан продолжал гнуть свою линию.
Это было еще большим издевательством, чем слова Никиты – еще изощреннее и циничнее.
– И что дальше?
– Если она не справится – я плачу тебе миллион. Если все получится, и она сможет все делать идеально – платишь ты. Я никогда не обманываю, ты в курсе.
Я чуть не рассмеялась, в голосину. Этот жук только что развел моего мужа на кабальный договор, с такою дикой неустойкой, что нам уже пора было бежать куда-то за границу. Менять имена, пол, год рождения – и прятаться всю жизнь.
И… надо было бы вмешаться. Предупредить Никиту, чтобы не ввязывался в это больше…
– Слушай, миллион – это же немного по нашим временам. Мы же не уборщицу обсуждаем, в конце концов. И я останусь без помощницы на какое-то время… – А муж уже вовсю торговался.
Он превратился в какого-то страшного монстра. За очень короткое время… И сейчас его гнилая сущность раскрывалась окончательно.
– Ну, давай, в твердой валюте договоримся. Какая тебе
