коснется коленки… Лицемер! – лицо девушки горело от негодования.
– Честно, Лен. Ну, хоть бы одна отказала. Я даже опыт ставил, думал сейчас встанет, залепит пощечину и уйдёт. Так ведь нет! Сидит, хихикает. На что ни решусь – всё можно. Разве для вида покочевряжится денёк – другой.
– Ох, Валент! Влипнешь ты когда-нибудь в историю со своими опытами. Встретишь этакую стерву с расчетливой головой и холодным сердцем, которая откажет в близости, но не из скромности, как ты надеешься, а с целью получить твоё положение и родительский капитал. Отзовутся тогда тебе девичьи слёзки.
Доля правды в его размышлениях, относительно доступности современных девушек, конечно, была, но Лена понимала: реальность не вполне соответствовала той надрывно-романтической истории, которую наплел Валент. Возможно, вначале своих похождений он, действительно, искал с кем создать семейный очаг. Но постепенно, как это часто бывает, средства превратились в цель, и Валент увлекся совсем иными мотивами, продолжая тешиться мыслью, о благородстве своих поступков.
Сейчас Лена уже не помнила, как закончилась их перепалка, но из неё она вынесла два важных урока: семью нужно закладывать в чистых отношениях, и не идти в этом смысле ни на какие компромиссы, ни с совестью, ни с веяниями времени, ни, тем более, с разгорячённым возлюбленным; а ещё для себя она решила, что как бы не сложилась жизнь, она не станет её связывать с красавчиком Валентом. Слишком уж у него завышенные требования к другим и сплошное попустительство к себе. Впрочем, ему она была по-настоящему благодарна. Обиды со временем забылись, а правильные жизненные установки позволили ей оценить скромного и заботливого Максима Нарзанова, которого она любила и себя при этом чувствовала действительно любимой.
Мысли о женихе вновь унесли её в свадебные бутики, а потому она выбирала метлу и перчатки для субботника в полу бредовом состоянии. Только когда её определили участок уборки, Лена встрепенулась. Это был знакомый им с Максимом пятачок. Близость к предприятию, зелень травы, а также скрытость от посторонних глаз, делали его излюбленным местом Лениных обеденных свиданий с женихом (который работал неподалёку), а в остальное время – сотрудникам для перекуров и собирания сплетен. Среди окурков и конфетных бумажек валялась шелуха фисташковых орехов, набросанная Леной накануне. С чувством пойманного вора, девушка пнула шелуху носком кроссовок.
– Как сказал бы Максим: «С ними случается по верной пословице: пес возвращается на свою блевотину». Так, кажется?
Никто ей не ответил. Лишь ветер, пробежав по девичьим волосам, пошевелил травой, уронил пивную банку и, разгоняя пыль, полетел шептаться с черёмухой о Лениной истории. Вздохнув и оглянувшись, не видит ли кто её в затрапезном виде, девушка приступила к работе. Сперва неловко, но с каждым разом всё более приноравливаясь, стала она сметать мусор. Постепенно девушка вошла во вкус, и даже на удивление легко выковыряв близ стены какую-то железную трубу, положила её в общую кучу мусора. По
