распрямив спину, удалилась в сторону кухни, где под присмотром старой малайки в кастрюлях и на сковородах скворчал и булькал их обед, а МакЛеод задумчиво посмотрел ей вслед.
Неизвестно, что побудило майора в отставке согласиться на возвращение домой. Возможно, в его душе заговорила любовь к далекой Родине. Возможно, его доконали причитания жены. А, может, доктор Смет хорошо выполнил возложенную на него миссию.
Как бы там ни было, но факт остается фактом – в марте 1902 года семья МакЛеодов упаковала чемоданы и, купив билеты на грузовой пароход, отбыла из Ост-Индии домой. Всю дорогу Джон провел, играя в карты с капитаном, его помощником и еще парой таких же, как он, бедолаг, возвращавшихся домой после того, как тропики высосали из них все соки. А Маргарета, когда не возилась с Нон, предпочитала проводить время на носу судна, словно боялась, что вахтенный матрос не заметит родных берегов.
Признание
Франция. Февраль 1905 года.
Ах, Париж, Париж…. В его воздухе сладко пахло духами и дорогим табаком. Из бесчисленных кабаре и ресторанов доносились музыка, звон посуды и ровный гомон голосов. По узким улочкам Монмартра бродили художники, чьи картины сейчас оцениваются в суммы с кучей нулей, а тогда их можно было купить за бесценок.
В России произошло «Кровавое воскресенье», русский Дальневосточный флот потерпел сокрушительный разгром при Цусиме, а в Черном море бунтовал броненосец «Потемкин», но это было далеко и не сильно волновало парижан. Гораздо больше нас тревожил Берлин, где пришедший к власти истерик Вильгельм II взял курс на милитаризацию экономики.
У приехавшей во Францию Маргареты почти не было денег, и она перебивалась случайными заработками, экономя каждое су. Но слава уже стояла на ее пороге, и она не упустила свой шанс.
Я тоже только начинал свою карьеру в «Дексьем бюро» или, как мы его называем, «Бассейне», штаб-квартира которого располагалась на бульваре Мортье, и мнил, что предназначен судьбой спасти Францию. Не меньше.
Как-то коллега из соседнего отдела затащил меня в салон мадам Киреевской на выступление индийской танцовщицы с ничего не говорящей шотландской фамилией. Так я впервые увидел леди МакЛеод, будущую Мата Хари.
– А я не желаю спать! Слышите, вы, все – я не желаю спать!
Громкий мужской голос утонул в гомоне его приятелей. Несколько мгновений – и грохнул выстрел, за ним другой, третий…
Перепуганная Маргарета подскочила на кровати, как была, в ночной рубашке, подбежала к окну и, растворив створки, выглянула на площадь Равиньян, слабо освещенную фонарями.
У соседнего дома толпилась компания подгулявших мужчин, которые громкими голосами обсуждали ножки Ла Гулю – примы кабаре «Мулен Руж», перемежая слова громким хохотом.
Нет, это просто невыносимо! Каждый вечер одна и та же теплая компания пьяных забулдыг не дает ей уснуть, а этот сумасшедший с пистолетом почему-то
