будущую жизнь. Но когда она увидела их – слева от полотна, – единственным впечатлением было то, что они похожи на снимки.
За милю до Гофер-Прери поезд поднимается на невысокий, изогнутый кряж, и Кэрол разом увидела весь город.
Порывистым движением подняла раму окна и выглянула: пальцы ее левой руки трепетали на подоконнике, правая была прижата к груди.
И она увидела, что Гофер-Прери – просто увеличенная модель всех тех поселков, мимо которых они проезжали. Только в глазах такого человека, как Кенникот, он мог быть чем-то исключительным. Скученные низкие деревянные дома нарушали однообразие равнины не больше, чем его нарушила бы какая-нибудь ореховая роща. Поля набегали на город и проносились дальше. Он не был защищен и сам никого не мог защитить. В нем не было и намека на достоинство и зарождающееся величие. Только красный элеватор и несколько обитых железом церковных шпилей возвышались над общей массой зданий. Просто лагерь на переднем краю цивилизации, рабочий поселок на краю света. Жить здесь нельзя. Немыслимо. Невозможно.
Люди здесь должны быть так же неказисты, как их дома, так же плоски, как их поля. Она не может оставаться здесь. Придется порвать с этим человеком и бежать.
Она покосилась на мужа. И сразу почувствовала себя беспомощной перед его зрелой силой и была тронута его волнением, когда, отбросив в сторону книжонку, он нагнулся за чемоданами, а потом поднялся с пылающим лицом и торжественно провозгласил:
– Приехали!
Она сочувственно улыбнулась и стала смотреть в окно. Поезд входил в город. Дома на окраине представляли собой старые, потемневшие красные строения с деревянными карнизами или мрачные дощатые коробки, похожие на ящики из-под овощей. Попадались также новенькие бунгало на бетонных, под камень, фундаментах.
Поезд шел мимо элеватора, мимо безобразных резервуаров для нефти, мимо маслобойного завода, мимо дровяных складов, мимо скотного двора, грязного, затоптанного и зловонного. Вот показалось приземистое красное здание станции и платформа, переполненная небритыми фермерами и просто зеваками – вялыми людьми с потухшими глазами. Путешествие Кэрол окончилось. Дальше пути ей не было. Здесь был конец – конец света. Она сидела с закрытыми глазами и страстно желала проскользнуть мимо Кенникота, спрятаться где-нибудь в поезде, умчаться дальше, к Тихому океану.
Но что-то большое поднялось в ее душе и приказало: «Довольно! Не будь плаксивым ребенком!» Она быстро встала и произнесла:
– Вот и чудесно, что мы наконец приехали!
Он так верил ей. Она заставит себя полюбить это место. И она еще покажет себя!
Она пошла за Кенникотом и за подпрыгивавшими чемоданами, которые он нес. Их задержали медленно выходящие пассажиры. Она напомнила себе, что наступил торжественный момент приезда новобрачной домой. Ей полагалось быть в приподнятом настроении. Но она чувствовала себя только раздраженной медлительностью их движения к выходу.
Кенникот
