от меня. Лучше уж пусть думают, что я несчастная и горемычная, и жалеют, чем выносят мозг со своими младенческими разговорами.
Можно подумать, мне уже под девяносто, а я так и не обзавелась потомством. Что такое в наше время тридцать три года? Пфе!
Славно отдохнув, отоспавшись, отожр… отъевшись, вечером воскресенья я под ручку с папой отправилась на железнодорожную станцию. Обратно налегке уехать сложно, хотя, видит бог, я старалась отбиться от гостинцев.
Но…
Думаю, все понимают, что иногда проще согласиться, чем объяснять, почему нет. Поэтому я смиренно приняла рюкзак и корзину. Может, имело-таки смысл ехать на машине. С другой стороны, пригородные электрички – это общество, социум, возможность подслушать чужие разговоры, посмотреть на людей, понаблюдать за фриками и послушать баянистов, гитаристов, рэперов, поэтов, кришнаитов. Последним в вагонах тесно, пройти с бубнами и танцами колонной нереально, зато поют душевно и выглядят нарядно, приятно смотреть и слушать. Задор такой прямо в душе образуется, аж подпевать хочется. Правда старушки им вслед крестятся и плюются.
Иногда между рядами гуляют гуси и куры. Собачки и котики. В общем, нескучно, хотя и дико странно.
Вошла я в вагон, нашла свободное местечко. Слева от меня, у окна – маленькая бабулечка в платочке. У нее в ногах корзина больше ее самой размером. Из-под приоткрытой крышки этой огромной корзины подсматривали за нами симпатичные сыроежки. Справа, у прохода – хмурый невыспавшийся мужик лет пятидесяти. Человек явно активно отдыхал накануне, в машине бы от его дыхания стекла точно запотели.
Напротив нас, против хода движения, тоже интересные экземпляры. У окна – худющий, почти прозрачный парнишка лет шестнадцати. Он поджимал ноги, чтобы корзине бабушки было где стоять. У прохода – не менее тоненькая и юная девчушка и, кажется, подружка того пацана. А между ними – мордоворот с наглой рожей. Развалился, ноги раскинул, словно ему в паху жмет что. Колени его активно мешали молодежи, и те робко предпринимали попытки отпихнуть наглые конечности. На что быдло, сидящее между ними, только ухмылялось.
Я понаблюдала с минуту, хмыкнула и повернулась к своей соседке у окна:
– Бабушка, а что же вы свою корзину так неудобно разместили? Вам даже ноги-то некуда поставить совсем, такая она у вас большая. А у меня, смотрите, куча свободного места. Позвольте, я вам помогу?
Не дожидаясь ответа, я потянула ее корзину и чуть не крякнула от натуги. Там под грибами кирпичи?
Старушка сначала встревоженно дернулась, но увидев мои манипуляции, хитро улыбнулась и защебетала, мол, спасибо, дорогая, рада помощи. Я же выразительно глянула на пацана, мол, чего сидишь, двигай давай.
Тот тут же понятливо подпрыгнул, вцепился в ручку корзины и принялся мне помогать.
– А куда? – спросил только.
– А сюда, вот же, куча свободного пространства.
Не обращая внимания
