разнообразные сцены: она и Джеф у алтаря, огромные бассейны в виде знака бесконечности, особняки, трущобы и грязевые потоки. Максимилиан Пьерпонт, прижимающий омерзительно мокрые губы к ее коже, мать, с закрытыми глазами подносящая пистолет к виску…
– Да, – внезапно прошептала она.
– С вами все в порядке, милочка?
Проснувшийся Пьерпонт наклонился ближе. От него пахло луком.
– О, простите. Да, все в порядке. – Графиня Валентина взяла себя в руки. – Люблю бывать в Бразилии. Всегда так волнуюсь, когда мы идем на посадку.
– Я тоже, беби. – Пьерпонт сжал ее бедро и призывно подмигнул. – Я тоже.
Вечером он отвез Трейси в «Квадрифолио» – трехзвездочный ресторан в одном из безлюдных переулков рядом с Ботаническим садом.
– Вы так щедры, мистер Пьерпонт.
– Пожалуйста, я для вас Макс.
– Макс? – Трейси улыбнулась.
Она выглядела неотразимо в белой кружевной блузке от Шанель и длинной черной юбке от Ральфа Лорена, подчеркивавшей тонкую талию. Бриллианты в ушах и на шее, безупречно ограненные, говорили о настоящем богатстве и при этом были небольшими, что указывало на «старые деньги». Макс Пьерпонт был человеком вульгарным, но презирал вульгарность в других, особенно в женщинах. Но эта – само совершенство. Едва они приземлились, Макс поискал информацию о графине в Интернете. Ее семья была одной из старейших и благороднейших в Южной Америке.
Интересно, сколько времени уйдет на то, чтобы освободить ее от модных одежек и затащить в постель?
– Итак, Валентина, что вас привело в Рио?
Он до краев наполнил ее бокал густым красным вином «Квинта де ла Роза».
Прелестное лицо графини опечалилось.
– Бизнес. – Она посмотрела на Пьерпонта нежными грустными глазами. – И трагедия. Я уже говорила, что мой отец недавно скончался.
Максимилиан сжал ее пальцы пухлой влажной ладонью.
– Он оставил мне прекрасное наследство. Почти милю земли вдоль побережья. Я думала построить там дом. Могло бы получиться изумительное поместье. У меня есть разрешение на строительство. Какие там виды! Так не расскажешь – нужно смотреть, но… – Она тяжело вздохнула. – Этому не суждено случиться.
– Почему?
Макс насторожился подобно гончей, почуявшей запах лисы. Деловые инстинкты пробудились мгновенно. Цена прибрежной собственности в Бразилии постоянно росла.
– Просто мне будет очень грустно. Я всегда буду думать о папе. – Трейси в обличье графини ди Сорренти печально вздохнула.
– Да. Это ужасно. Что вы собираетесь делать с землей? – с деланой небрежностью спросил Макс.
Трейси заметила алчность, промелькнувшую в его маленьких глазках, но спокойно пригубила вино.
– Я думала сохранить ее в первозданном виде. Но потом решила, что грех позволить
