style="font-size:15px;"> – НЕ ЗНАЮ, КАК ТЫ, – сказал он, – А Я БЫ ПРИКОНЧИЛ КАРРИ.
Хотя было уже далеко за полночь, жизнь в двойном городе Анк-Морпорке бурлила. На фоне суеты здешних улиц Овцекряжье, казавшееся Мору довольно оживленным местом, можно было сравнить разве что с покойницкой.
Поэты не раз пытались описать Анк-Морпорк. Но тщетно. Быть может, все дело в бьющей ключом жизненной энергии этого города, а может, не оснащенный канализацией мегаполис с миллионным населением попросту не по зубам поэтам, предпочитающим, что неудивительно, нарциссы. Поэтому давайте ограничимся замечанием, что Анк-Морпорк полон жизни, как оставленный на солнцепеке сыр; громок, как брошенное в храме ругательство; блестящ, как нефтяная пленка; многоцветен, как фингал; и так же кишит деятельностью, работой, суетой и чистейшей, бьющей через край суматохой, как дохлый пес на термитнике.
В этом городе были храмы с распахнутыми дверьми, откуда доносился звон гонгов и цимбал, а в случае более консервативных фундаменталистских религий – краткие вскрики жертв. Там были лавки, из которых высыпались на мостовую диковинные товары. Там были общительные юные девушки, не способные позволить себе большого количества одежды. Там были огни, и жонглеры, и разношерстные продавцы мгновенных трансцендентальных опытов.
И через все это шествовал Смерть. Мор ожидал, что он будет просачиваться сквозь толпу струйкой дыма, но на поверку все оказалось совсем иначе. Куда бы ни направился Смерть, народ сам собой расходился в стороны.
У Мора так не получалось. Толпа, мягко расступавшаяся перед его новым наставником, резко смыкалась перед самым его носом. Мору оттоптали ноги и пересчитали все ребра, ему пытались втюхать омерзительные специи и овощи анатомических форм, а довольно пожилая госпожа, вопреки очевидному, назвала его статным юношей, который явно не прочь хорошо провести время.
Мор горячо ее поблагодарил и сказал, что он и так уже хорошо проводит время.
Смерть добрался до перекрестка и принюхался; огонь закрепленного на стене факела играл яркими бликами на полированном куполе его черепа. Шедший мимо на заплетающихся ногах пьянчужка вдруг, сам не понимая почему, сделал небольшой крюк, прежде чем продолжить свой вихляющий путь.
– ВОТ МЫ И В ГОРОДЕ, ЮНОША. КАК ТЕБЕ?
– Он такой большой, – неуверенно проговорил Мор. – Не понимаю, отчего всех тянет жить друг у друга на головах?
Смерть пожал плечами:
– А МНЕ НРАВИТСЯ. ОН ПОЛОН ЖИЗНИ.
– Сэр…
– ДА?
– А что такое карри?
В глубине глазниц Смерти вспыхнули голубые огоньки.
– ТЫ КОГДА-НИБУДЬ ПРОБОВАЛ НА ЗУБ РАСКАЛЕННЫЙ ДОКРАСНА КУБИК ЛЬДА?
– Нет, сэр, – ответил Мор.
– ОТ КАРРИ ОЩУЩЕНИЕ ТАКОЕ ЖЕ.
– Сэр…
– ДА?
Мор сглотнул.
– Простите, сэр, но отец мне говорил: если чего не поймешь, спрашивай.
– МУДРЫЙ СОВЕТ. – Смерть свернул в переулок; толпы распадались
