двенадцать лет служил закону, поэтому вы меня должны понять, господа.
– Значит, тебе, любезный Петр Сергеевич, нравится сидеть в советской конторе за сорок пять рублей в месяц? – явно с ехидцей спросил своего приятеля Владимир.
– Не нравится, но это не значит, что я должен идти и грабить прохожих в темной подворотне.
– Насколько я могу судить, Петя, ты уже на полпути к семейному счастью. Тогда позволь тебя спросить: каким ты видишь свое будущее?
– Каким я его вижу – мое личное дело! И попрошу тебя впредь не лезть ко мне с подобными бестактными вопросами!
– Ну, извини меня, дружище, – Власов повернул голову ко мне. – У вас, Александр, есть какой-нибудь план?
– Пока нет, но будет обязательно, а пока мне было нужно ваше принципиальное согласие. Я так понимаю, что с вами, Владимир Михайлович, мы договорились.
– С удовольствием поучаствую в этом деле.
– У меня к вам, господа, есть еще один вопрос. Вы не знаете способа, как раздобыть надежный паспорт?
Как ни странно, но на этот вопрос ответил мне Зворыкин:
– Ничего не вижу сложного. В большинстве советских учреждений бюрократия и взятки расцвели пышным цветом. Как мне сказал бывший крестьянин, а ныне советский чиновник: не подмажешь – не поедешь. Городские власти, в том числе в милиции, сделают вам любой документ, только плати. Если хотите, могу вам в этом поспособствовать.
«Значит, границы твоей щепетильности все же есть, – усмехнулся я про себя. – Ловко же ты вписался в советскую систему, уважаемый Петр Сергеевич».
– Был бы вам очень благодарен.
– Я все уточню, а потом вам скажу. А встретимся с вами завтра… Скажем… в двенадцать часов дня, у лавочки, где мы встретились в первый раз.
Я встал.
– Думайте, господа, над моим предложением, думайте. Теперь извините. Мне надо идти.
Придя на встречу первым, я сел на скамейку и, изредка поводя головой по сторонам, перебирал в памяти приятные моменты нашей, затянувшейся до утра, встречи с Машей Осокиной. Бывшая гимназистка, а теперь делопроизводитель в одном советском учреждении, девушка вела свободный образ жизни, который, как она считала, соответствует современной раскрепощенной женщине. Я был не понаслышке знаком с сексуальной политикой большевиков, которые даже такой вопрос сумели поставить с ног на голову.
Войдя в комнату Маши, я быстро огляделся по сторонам. Кровать, платяной шкаф, стол и два стула занимали почти все пространство маленькой комнатки, так что пройти между ними можно было только боком. На столе стояла открытая бутылка вина и вазочка с конфетами, правда, вместо бокалов стояли стаканы.
– Прошу к столу, – пригласила меня хозяйка комнаты.
Сели, я налил вина в стаканы:
– За нечаянное знакомство?
– Я Маша. А как тебя зовут?
– Саша. За знакомство!
Мы выпили, после чего, кокетливо
