до неимоверных размеров и удивленно захлопали длинными изогнутыми ресницами.
– Ну и маленький же мне достался пациентик! – удивленно воскликнул Мартин.
Чего-чего, а маленьким Себастьян себя давно уже не считал, ровно, как и другие работники и потому на последовавшее бесовское громогласие, ответил протяжным стоном самого сердитого характера.
– Откуда будешь? – как ни в чем не, бывало, продолжил Мартин.
– Из Плаклей… Крайних Плаклей, – надрывно простонал Себастьян, поняв, что уже не в состоянии сердиться от невыносимой боли, а заодно и от нечеловеческого взгляда пронзительно-синих глаз.
– Болел чем-нибудь серьезным? – заслышался озабоченный тон.
В этот момент Себастьян, к превеликому своему ужасу, понял, что от боли теряет память, а вместе с тем и всякую способность думать.
– Тифом вроде бы, – выдавил он из себя сквозь стиснутые зубы.
– А еще чем? – продолжал расспрос Мартин, впериваясь по самую душу прожигающим взглядом.
– Простудой! – выкрикнул Себастьян и едва сдержался, чтобы не выкрикнуть другое.
– И кого я только спрашиваю? – тяжко вздохнул Мартин, выразительно закатив ярко-синие глаза, и продолжил, но уже без прежнего энтузиазма, – Хронические заболевания имеются?
– Да не знаю я! – сердито выпалил Себастьян, и хотел было дать полную волю рвущемуся наружу красноречию, но вместо этого залился внезапным приступом удушающего кашля, стремительно перераставшего в неукротимые рвотные позывы.
«Синеглазый черт» резко встрепенулся и отбросил тетрадь в сторону, с озабоченным видом склонился над Себастьяном, пристально тараща ярко-синие глаза.
Вместо очередной порции голодной слюны Себастьян внезапно изрыгнул из себя целый фонтан алой крови и теперь с детской любознательностью вовсю изучал свою окровавленную ладонь.
– И такое иногда приключается… – прошептал Мартин отстраненным голосом и оживленно добавил. – Ну и где у нас болит?
Все это время Себастьяну казалось, что у него все-таки болело где-то слева, однако после довольно грубых надавливаний неимоверно тонких, обжигающе-холоднючих и весьма колких пальцев, он вдруг понял, что на самом деле у него болит со всех сторон, да к тому же к нестерпимой боли добавились острые рези, пронизывающие до самых костей. Мысленно проклиная все на свете в лице острючих пальцев, Себастьян что было мочи, стиснул зубы.
– Можешь себе дышать преспокойненько, – меж тем произнес Мартин, не поднимая растрепанной темной головы, – тем ты мне совершенно не мешаешь.
Возможно, Себастьян и не мешал проведению данной экзекуции, а вот «синеглазый черт», напротив, очень даже сильно мешал нормальному существованию Себастьяна, что тотчас же выразилось в оглушительном вскрике, дополненном очередной струей фонтанирующей крови.
– Не умираем! – сухо скомандовал Мартин, выставив вперед ладонь левой руки.
Одарив
