жениться сбираешься.
Жадов. Никогда!
Вышневский. Как это громко: «никогда!» и как это глупо вместе с тем! Я так думаю, что ты возьмешься за ум; я довольно видел таких примеров, только смотри не опоздай. Теперь у тебя есть случай и покровительство, а тогда может не быть: ты испортишь карьеру, товарищи твои уйдут вперед, трудно будет тебе начинать опять сначала. Я говорю тебе как чиновник.
Жадов. Никогда, никогда!
Вышневский. Ну, так живи, как знаешь, без поддержки. На меня уж не надейся. Мне надоело и говорить-то с тобой.
Жадов. Боже мой! Поддержка будет для меня в общественном мнении.
Вышневский. Да, дожидайся! У нас общественного мнения нет, мой друг, и быть не может, в том смысле, в каком ты понимаешь. Вот тебе общественное мнение: не пойман – не вор. Какое дело обществу, на какие доходы ты живешь, лишь бы ты жил прилично и вел себя, как следует порядочному человеку. Ну, а если ты будешь ходить без сапог и читать всем мораль, так уж извини, если тебя не примут в порядочных домах и будут говорить о тебе как о пустом человеке. Я служил в губернских городах: там короче знают друг друга, чем в столицах; знают, что каждый имеет, чем живет, следовательно, легче может составиться общественное мнение. Нет, люди – везде люди. И там смеялись при мне над одним чиновником, который жил только на жалованье с большою семьей, и говорили по городу, что oн сам себе шьет сюртуки; и там весь город уважал первейшего взяточника за то, что он жил открыто и у него по два раза в неделю бывали вечера.
Жадов. Неужели это правда?
Вышневский. Поживи, так узнаешь. Пойдем, Аким Акимыч. (Встает.)
Жадов. Дядюшка!
Вышневский. Что такое?
Жадов. Я получаю очень мало жалованья, мне нечем жить. Теперь есть вакансия, – позвольте мне занять ее, я женюсь…
Вышневский. Гм… Для этого места нужно мне не женатого, а способного человека. Я не могу, по совести, дать тебе больше жалованья: во-первых, ты его не стоишь, а во-вторых – ты мой родственник, сочтут лицеприятием.
Жадов. Как вам угодно. Буду жить на те средства, какие имею.
Вышневский. Да вот еще, мой милый! скажу тебе один раз навсегда: мне твой разговор не нравится, выраженья твои резки и непочтительны, и я не вижу никакой надобности для тебя расстроиваться. Не думай, чтобы я считал твои мнения оскорбительными – это слишком много чести для тебя, я просто считаю их глупыми. И потому все мои отношения к тебе, кроме начальнических, ты можешь считать совершенно конченными.
Жадов. Так я лучше перейду в другое место.
Вышневский. Сделай милость. (Уходит.)
Явление десятое
Жадов и Юсов.
Юсов (смотря ему в глаза). Ха, ха, ха, ха!..
Жадов. Чему вы смеетесь?
Юсов. Ха, ха, ха!.. Да как же не смеяться-то? С кем вы спорите? ха, ха, ха! Да на что же это похоже?
Жадов.
