быстрые шаги – и Айлин тихонько хихикнула. Судя по улыбке, которую Кармель прятал в уголках губ, он точно не злился.
– Ваша прислуга очень любит вас, – улыбнулась она, и разумник кивнул:
– Они считают себя одной семьей, а меня – скорее главой этой семьи, чем хозяином. Но преданность и почтение имеют обратную сторону, заключенную в излишней… старательности. Айлин, я очень прошу вас не обижаться и не думать, что кто-нибудь в этом доме желал вас оскорбить. Если забота Амины или кого-то еще покажется вам навязчивой, просто скажите мне – я сделаю все, чтобы вы чувствовали себя свободно.
– Забота, пусть даже излишняя, это куда лучше равнодушия или неприязни, – тихо сказала Айлин. – Знаете, в доме лорда Бастельеро я звалась хозяйкой, но чувствовала себя то ли пленницей, то ли нежеланной гостьей. Там было всего два человека, о разлуке с которыми я жалею. Лорд Аларик и Дженни, моя горничная. Не считая Аларика Раэна, конечно, но вы же понимаете…
– Понимаю, – так же негромко отозвался Кармель. – Айлин, вас мучают какие-то мысли? Это из-за найденной лаборатории?
Соблазн отговориться утренней находкой был так велик, что Айлин едва ему не поддалась. Но начинать отношения с откровенной лжи она не хотела, поэтому качнула головой и, уставившись в тарелку с остатками еды, призналась:
– Нет, дело не в этом. Я… не знаю, как сказать…
– Скажите как другу, – мягко предложил Кармель, словно не замечая ее смущения.
– Я люблю вас! – выпалила Айлин так отчаянно, словно снова кинулась в Разлом, вскинула голову и посмотрела на разумника. – Но я поняла, что не могу… что просто не создана для… любовных отношений. А вы наверняка ожидаете… Нет, конечно, я верю в ваше благородство! Я знаю, что вы сдержите обещание и не станете… Но что мне делать, если я просто не могу дать того, что вы заслуживаете?! Одна мысль, что я… что мы с вами… Кармель, я не хочу портить то, что между нами было, этой… гадостью!
Она замолчала и глотнула вино как воду. Кисловатая жидкость освежила горло, Айлин жадно сделала еще пару глотков и поставила наполовину опустевший бокал, а потом снова упрямо посмотрела на разумника. Тот рассматривал ее с непроницаемым лицом, а потом так же тихо и ровно уточнил:
– Гадостью, значит?
– Гадостью, – кивнула Айлин и тут же торопливо исправилась: – Поверьте, я знаю, что это не для всех так! Я видела… примеры супружеской любви! И охотно верю, что есть люди, которым это и вправду доставляет удовольствие! Но… я не такая. Теперь я знаю это совершенно точно! И я не хочу даже думать об этом… применительно к нам.
– Гадостью… – снова повторил разумник, на пару мгновений прикрыл глаза и процедил: – За одно это стоило бы… Всеблагая Мать, как же я жалею, что послушал вас… что отпустил к этому… – Его лицо застыло, но это спокойствие показалось Айлин страшнее любой гневной гримасы. Потом Кармель открыл глаза, в упор посмотрел на Айлин и устало сказал: – Я не должен был вас отпускать, но
