неврозы, которые обычно объединяют в категорию «неврастения», могут вызываться теми или иными вредными особенностями сексуальной жизни, без непременного наличия какого-либо наследственного заболевания; сама форма, которую принимает болезнь, соответствует характеру таких повреждений, и довольно часто из клинической картины можно сразу вывести особую ее сексуальную этиологию. С другой стороны, наблюдается полное отсутствие регулярного соответствия между формой нервозности и прочими пагубными влияниями культуры, порицаемыми властями. Значит, мы вправе рассматривать сексуальный фактор как существенный при возникновении собственно неврозов.
При психоневрозах влияние наследственности более заметно, а причинно-следственная связь выглядит менее ясной. Однако особый метод исследования, известный как психоанализ, позволяет установить, что симптомы этих расстройств (истерия, невроз навязчивых состояний и т. д.) являются психогенными и зависят от действия бессознательных (вытесненных) мыслительных комплексов (Vorstellungskomplexe). Тот же метод учит опознавать эти бессознательные комплексы и показывает, что в целом для них характерно сексуальное содержание. Они возникают вследствие половых потребностей неудовлетворенных людей и предлагают таким людям своего рода замещающее удовлетворение. Следовательно, мы должны рассматривать все факторы, нарушающие половую жизнь, подавляющие ее активность или искажающие ее цели, как патогенные в том числе при психоневрозах.
Ценность теоретического различения между токсическими и психогенными неврозами, конечно, ничуть не умаляется тем обстоятельством, что у большинства людей, страдающих нервными заболеваниями, наблюдаются нарушения, восходящие к обоим источникам.
Кто готов согласиться со мною в том, что этиология нервозности обусловливается прежде всего нарушениями половой жизни, тот наверняка захочет проследить за дальнейшим обсуждением, призванным поместить тему усугубления нервозности в более широкий контекст.
Вообще говоря, наша культура опирается на подавление влечений. Всякий индивидуум отказывается от некоей части своих владений, будь то чувство всемогущества, агрессивные или мстительные наклонности в характере или что-то еще. Так складывается общее имущество культуры, материальное и идеальное. Помимо жизненных потребностей, к этому отречению отдельных индивидуумов побуждают, вне сомнения, семейные чувства, произрастающие из эротизма. На определенной стадии развития культуры отречение приносило пользу. Более того, в каких-то проявлениях оно одобрялось религией: толика инстинктивного удовлетворения от каждого человека приносилась в жертву Божеству, а приобретаемая тем самым общественная собственность объявлялась «священной». Человек, который вследствие непреклонной телесной конституции не справлялся с таким подавлением влечения, становится «преступником», «outlaw»[17], изгонялся из общества, если только социальное положение или исключительные способности
Изгоем (
