обе смерти: первой жены Дадли и отца. В обоих случаях графа обвиняли в организации отравления. А вдруг придет человек, у которого на руках есть доказательства? Но нет. Никто не издал ни звука.
Священник закончил церемонию. Граф поцеловал руку матери. А она явно вздохнула с облегчением: вышла все-таки за Дадли замуж, обыграла королеву, не кого-нибудь.
«Обыграла ли?» – непрошенные мысли, как надоедливые мошки продолжали кружить в голове.
Нас отправили к графине Хангттингтон через несколько дней.
– Мы будем часто видеться, – обещала мама. Она произносила слова, в которые сама не верила. Впрочем, мама светилась от счастья. Наши с Дороти грустные лица не испортили ей настроение.
– Вы, девочки, не должны так переживать. Вы не понимаете, как вам повезло, – маму даже начала раздражать наша откровенная печаль.
Замок Кенилворт остался позади. Позади осталась и наша прошлая жизнь. К сестре графа мы прибыли с сжатыми в кулаки руками, насупленными, хмурыми лицами и полным нежеланием повиноваться бездетной «тетушке».
1579 год
Наверное, новости о свадьбе Роберта Дадли и Летиции Деврё дошли бы до Елизаветы гораздо раньше. У Дадли было много завистников и тайных врагов. Нашлись бы желающие поссорить фаворита с королевой. Тем более, слухи о том, что Роберт отравил нашего отца, дабы жениться на Летиции, не прекращались. Но, зная характер королевы, никто в течение почти целого года не отваживался открыть ей правду. А гнев свой Елизавета в первую очередь направила бы именно на того, кто сделал это. И лишь потом на обманувшего ее фаворита. Кому захочется класть руку в пасть льву по собственной воле? За спиной королевы шептались, время шло, а граф продолжал появляться при дворе один, словно у него действительно и не существовало никакой жены.
В итоге Елизавету просветил сам Дадли. Иногда ревность играет с людьми злые шутки: приревновав свою подругу детства к французу, Роберт и сообщил королеве о женитьбе. К тому моменту я уже жила при дворе королевы. Дороти пока оставалась в доме графини. Я испытывала острое чувство одиночества, и скрашивали его лишь редкие встречи с Филиппом Сидни. Многое из того, что буду рассказывать дальше, я узнала именно от него. Отношения Филиппа с королевой нельзя было назвать простыми. Но Елизавета, как и ее окружение, попала под его обаяние. Он сочинял в ее честь сонеты, поражавшие красотой и изысканностью слога, а также считал своим долгом давать советы по самым разным вопросам. Советы королеву часто раздражали, поэтому она сердилась на своего виночерпия, прогоняя из покоев…
Вот тут мы и подошли к истории о французском «лягушонке». Если бы не Франсуа Анжу, королева не скоро бы узнала о женитьбе Дадли, и не поссорилась бы в очередной раз с Филиппом.
В сорок шесть лет Елизавета оставалась завидной невестой. Ее полностью устраивало данное положение. К женихам королева питала самые разные чувства: кого-то гнала с порога сразу, а кого-то привечала на время и даже давала
