ты переживал, Арс?
У меня же аж слова не сразу находятся. Что за вопросы? Это же очевидно, твою мать.
– Может, потому что головой своей за тебя отвечаю?
И не только головой, я сам перед собой за неё отвечаю, потому что это единственное, как могу отплатить Алишу за всё, через что он проходит. Вот только для Даны такой ответ точно удар какой-то, секунду ещё пытается справиться с ним, прежде чем разозлиться и попробовать сразу уйти.
Что за…
Перехватываю её за руку, не давая подняться.
– Дана, твою мать! – уже рычу на неё.
Но я не в том состоянии, чтобы ещё контролировать, как разговаривать с ней. Ей богу, мне одной девушки хватает, выносящей мозг только так. С психами второй я точно не справлюсь.
Дана поворачивается обратно ко мне, выглядит так, точно пытается взять себя в руки, но у неё не получается.
– Почему, Арс? – выдаёт на грани срывающегося голоса, и на этот раз я хмурюсь, не понимая, к чему относится этот вопрос, пока она не рубит второй: – Почему ты так меняешься, когда дело касается Рогозиной? Почему ты просто не можешь игнорировать её? Зачем на неё ведёшься и бегаешь за ней?
Да потому что Рогозина, очевидно, родилась с такой встроенной функцией, специально настроенной, чтобы отключать мою голову только так. Но…
– Это ещё здесь причём?
– Притом! В самом прямом смысле! Или ты уже забыл, что она сделала? Я думала мы на одной стороне, Арс!
Я с трудом перевожу дыхание, чтобы сдержаться. Мне только напоминаний постоянных не хватало, что я должен думать мозгами. Сам знаю, что меня несёт не в то направление. А злюсь я на Дан.
– Мы на одной стороне, – пытаюсь проговорить спокойно.
Но Дана как-то странно смеётся, качая головой.
– Правда? Именно поэтому ты её сегодня трахнул?
Какого?..
– Что я… – а дальше не договариваю, доходя до того, как она это сказала.
На Дану тупо в упор смотрю, хмурясь. Кто, мать вашу, эта девушка? Она слово «секс» выдавливает из себя, точно оно может обжечь, а тут рубит так уверенно, будто говорит его каждый день.
– Ох, ты же даже не отрицаешь, – выдаёт она, всё также качая головой, когда так и не нахожу, что сказать.
Смотрит на меня, будто я ей боль причиняю. А я злюсь только всё больше. На себя, на Рогозину, на всю эту ситуацию в целом.
Что я должен ответить?
Что всё прекрасно помню, но при этом всё равно хочу эту стерву? А отрицать, пусть и её заявление неправда… Тут я тоже пас, чтобы раздавать громкие обещания, нужно быть как минимум уверенным, что даже больше в её сторону не посмотрю.
Посмотрю. И не только.
– Я не обязан отчитываться перед тобой. Если что-то и сделал, значит так надо было, – это всё, что могу ей сказать.
Вот только я и сам знаю, что её ни черта это уже не успокоит. Дана вспыхивает и взмахивает руками.
– Правда? Не обязан? Тогда с чего ты решил,
