тоскливую муть. Трудно было воспринимать всерьез такие задания, как, например, определение тональности ветрового потока или записывание сновидений. Или эти дурацкие медитации, во время которых у Криса всё тело чесалось от нетерпения.
Снилось ему, кстати, всякое. Иногда приходили тревожные сны, навеянные колючим ветром его родного острова. Снился Эрвидерос в лучах заката – весь тревожный, багровый, словно залитый кровью. Островерхие башни копьями целились в небо, а между ними текла и текла грязная рванина пыльно-серых облаков… От таких видений Крис просыпался в холодном поту. Зажмурившись, старательно вызывал в памяти стрельчатые окна парадной галереи, в которых по утрам вызревал теплый свет, солнечную столовую, где их семья собиралась за завтраком, заботливые руки матери и веселое хихиканье Джинни… Тогда липкий страх таял, отпускал понемногу. До следующего раза.
Один раз к нему во сне пришла Лин, вновь стоявшая на пороге своей каюты. Только в этот раз он не побоялся переступить порог, а Лин, к его радости, совершенно не смутило его увечье, и дальше волшебный сон перешел в такую плоскость, что Крис не стал бы рассказывать о нем никому, никогда, даже под угрозой исключения из Эль Вьенто. Не удивительно, что его оценки по толкованию сновидений оставляли желать лучшего.
Ещё одним предметом, который он сразу записал в категорию нелюбимых, были семинары по истории магии. Занятия проходили в просторном, хорошо освещенном классе, где столы находились на большом расстоянии друг от друга, а в каждом углу стояло по пенному огнегасителю «Лорантин» – так, на всякий случай. Несмотря на плотно закрытые окна, по комнате гуляли сквозняки: первокурсникам дали задание сотворить легкий воздушный поток, достаточный для того, чтобы сдуть со стола бумажный шарик.
Магистр Цереус, сухой, желчный человек и настоящий педант во всем, что касалось домашних работ, ходил по аудитории туда-сюда, словно цапля, высматривающая лягушек. Его учительская мантия величественно колыхалась при каждом шаге. Крис, неспособный создать из флайра даже легчайшее дуновение, ниже сгорбился над столом. Они с Рико, как самые неуспевающие в этой группе, всегда старались примоститься где-нибудь в уголке, подальше от прицела острых профессорских глаз.
Глядя на бестолковый комок бумаги перед собой, Крис раздражался, что приходится тратить время на всякую чепуху. Другое дело – навигация, воздушное право, математика и техника пилотирования. Это всё были настоящие, серьезные вещи, а тут… ерунда какая-то! Неожиданно ему пришла в голову удачная мысль. Сложив лист самолетиком, он запустил его в воздух. Тот отважно взмыл вверх, сделал петлю и упал прямо на кафедру перед профессором. Цереус медленно поднял голову, иронически приподняв густую бровь…
В классе воцарилась мрачная тишина, полная дурных предчувствий. Только слышно было, как падают на пол невесомые бумажные шарики.
***
– Ну подумаешь, «неуд»! До конца семестра ещё полно времени! Успеешь исправить, – утешал Рико.
Крис
