Они находились в ванной комнате моей бабушки, где ее настиг инсульт. Сотрудники скорой помощи осторожно подняли ее хрупкое тело и оставались там, пока не приехала моя мама. Я примчалась, вооруженная всеми своими знаниями и надувным матрасом, и два дня вводила бабушке лекарства, чтобы облегчить ее уход. Я разговаривала с ней, пытаясь услышать последний рассказ, последнюю улыбку. Она не могла есть, речь была неразборчивой. Я теряла бабушку крупица за крупицей, пока она не скончалась.
Когда это случилось, я обхватила ее руками и ногами и минуту (а может, и все десять) крепко сжимала ее тело, шептала ей, как ее любят.
Тебя любят. Эти слова до сих пор эхом отдаются у меня в голове.
Труднее всего было помогать упаковывать ее тело в полиэтиленовый мешок, поскольку в похоронном бюро не хватало персонала.
Я хотела бы, чтобы вы знали, что и я переживала тяжелые утраты. Мы, профессионалы, обычно не говорим о собственных травмах. Тем не менее они нас формируют. Даже моя наследственная травма, связанная с доведенными до нищеты предками с обеих сторон. Когда я росла, то знала лишь о традиционных блюдах украинской кухни и шотландских килтах. На самом же деле в моем наследии таилось нечто гораздо большее. В нем была боль. Угнетение. Это отразилось и на мне, даже если я об этом и не догадывалась. Мы еще поговорим с вами об усугублении травмы такими факторами, как раса, гендер или классовая принадлежность. Я расскажу вам о традициях исцеления и культурных практиках. Потому что мудрости всегда было место.
Я не буду подробно описывать все свои утраты и травмы. Тем не менее я хочу, чтобы вы знали, что они являются частью моей личности. Не как врача, а как человека, живущего в этом мире. Потому что это важнее, чем буквы, из которых состоит мое имя.
Хотя я пережила неописуемое горе, потеряв двух горячо любимых мною людей с разницей в полгода, эта любовь сформировала меня как личность. Такую же любовь и заботу я хочу предложить и вам, пока вы будете читать эту книгу. Я хочу подарить вам все, что мне выпала честь пережить, увидеть и изучить. Потому что это помогает людям.
И хотя эта книга прежде всего о травме, она также и о посттравматическом росте. О мужестве. О щедрости и дарении.
Врач вышел
Как врач, я имею право навешивать на людей только негативные ярлыки. Ожирение. Деменция. Болезнь. Дегенерация.
При психиатрических заболеваниях ярлыки еще более негативные, поскольку несут в себе определенную стигму предвзятости. А также вопросы. Потому что диагностическое руководство создано на основе мнений очень определенной группы людей. Оно лишь пытается втиснуть живых людей в узкие диагностические категории, в то время как в реальности каждый из них значит гораздо больше навешенного ярлыка.
И это касается не только их. Не только вас. Меня тоже.
Когда я готовилась к поступлению в медицинский колледж, то часами напролет сидела в библиотеке. Один день сменял
