Мало мне было одного уговаривателя, он ещё и червячка Игнатия на помощь привёл. Рад вас обоих видеть. Но я не хочу никакими поисками квартиры заниматься. Мне и так хорошо.
– Так ведь скоро холодно станет, – напомнил жук Дормидонт.
– Тогда и подумаю, – сверчок снова взялся за сверчель.
– А как насчёт концерта? – поинтересовался Игнатий.
– Какого концерта? Моего, что ли? – недоверчиво усмехнулся Чуня.
– Конечно, – червячок заметил, что разговор пошёл веселее. – У хорошего музыканта должны быть слушатели. Мы уже всё приготовили. Пошли? Заодно и жильё может найтись.
– Что приготовили? Куда пошли? При чём тут жильё?..
Сверчок задавал вопросы, но все трое уже двигались в сторону детской площадки. По дороге червячок Игнатий рассказывал:
– Концерт – это лучше всего. Я читал, что музыка – это такой особый сигнал. Она помогает искать тех, кто тебе близок. Ведь важно найти не просто того, кто тебя приютит, а того, кто тебя понимает. Вот концерт и поможет.
На детской площадке было много народа: малыши, дети постарше, мамы и бабушки, а кое-где даже папы и дедушки. Червячок Игнатий и жук Дормидонт привели сверчка Чуню к бывшим качелям, над которыми затейливым теремком возвышалась крыша. От качелей остались только два столбика, зато под крышей, незаметно для постороннего взгляда, был прикреплён микрофончик, от которого тянулись проводки к крошечному рупору.
– Это гном Ом смастерил, по моей просьбе, – объяснил червячок Игнатий. – А жук Дормидонт всё установил и проверил. Слышно замечательно. Так что можно начинать.
И сверчок Чуня заиграл на своей сверчели.
Его музыка полилась над детской площадкой. Она была негромкой и ненавязчивой. Казалось, что просто шелестит листва, перекликаются птицы, посвистывает ветерок. Но при этом хотелось глубоко вздохнуть и сказать самому себе: «А всё-таки как интересно жить…» Кто-то из тех, кто гулял здесь в это время, стал веселее, кто-то задумчивее. Были и такие, кто просто не обратил внимания на необъявленный концерт: наверное, музыка каким-то странным образом их огибала.
Но одна девочка в оранжевом беретике заслушалась так, что бросила свой песочный замок и медленно, как намагниченная, стала двигаться к теремку над бывшими качелями. Там она стояла и слушала до тех пор, пока Чуня не остановился. Тогда она тихо произнесла:
– Как я хотела бы каждый день слышать такую музыку…
Сверчок спустился по столбику, и девочка поняла: это и есть музыкант. Она протянула к нему раскрытую ладошку и спросила:
– Пойдёшь ко мне жить? Я буду дружить с тобой и во всём помогать, только бы тебя слушать.
И таким сердечным тоном она это сказала, что сверчок Чуня, не раздумывая, перепрыгнул к ней на ладошку.
– Спасибо, друзья! – кивнул он жуку Дормидонту и червячку Игнатию. – Обязательно выберусь к вам на чаепитие, расскажу о своей новой жизни.
Девочка
